Путешественник роберт скотт и его знаменитые экспедиции. Путешественник роберт скотт и его знаменитые экспедиции Начало экспедиции Terra Nova

15 августа 1771 года родился Вальтер Скотт. Именно этого британского писателя называют основоположником исторического романа. Сегодня вспоминаем интересные факты из жизни поэта, историка и романиста.

1. В детстве Вальтер переболел параличом, в результате у него пропала подвижность правой ноги, и он навсегда остался хромым. По его собственным детским воспоминаниям, родственники пытались вылечить недуг народными способами, например, заворачивала мальчика в только что снятую овечью шкуру.

Вальтера Скотта считают родоначальником исторического романа

2. Несмотря на развившуюся еще в детстве любовь к литературе, Скотт поступил в Эдинбургский университет на юридическое отделение и выучился на адвоката, а после окончания учебы работал в конторе своего отца, который был стряпчим.

3. Первая серьезная влюбленность Скотта могла закончиться печально. Он пылал страстью к девушке по имени Вильямина Велшес, которая дала ему некоторую надежду, но все же предпочла юному поэту обеспеченного банкира в летах. Скотт очень тяжело воспринял этот удар, и его друзья всерьез опасались, что он может помешаться и потерять рассудок. Позже отдельные черты образа Вильямины будут проявляться у героинь его романов.

4. Будущий писатель рано почувствовал в себе интерес к истории, и в юности вместе с приятелем отправился «в глубинку» Шотландии. Они исследовали развалины старинных замков, тогда же он начал собирать шотландский фольклор.

Вальтер Скотт: Все сумасшедшие действуют под влиянием вдохновения

5. В 1808 году поэт пребывает в Лондон, где его радушно и горячо принимают, называя первым поэтом Англии. В 1813-м ему предложили официальную должность поэта номер 1 в стране, что предполагало, кроме всех возможных бонусов в виде почета и денег, написание стихотворений и од во славу царствующей семьи. Скотт отказался, и место получил поэт Роберт Саути. Впрочем, в этом же году Вальтер оставляет поэзию и начинает писать романы. Как позже он будет вспоминать, одной из главных причин распрощаться с поэзией стало желание «свернуть паруса перед гением Байрона».

6. Рабочий день Скотта как писателя начинался очень рано, на рассвете. Он садился за стол и проводил пять-шесть часов за работой. Такой темп позволил ему написать 28 романов, множество рассказов и повестей за 18 лет. Скотт творил под литературным псевдонимом, а его имя было «рассекречено» только в 1827-м году.

Термин «фрилансер» впервые был использован в романе «Айвенго»

7. Писательство не всегда было для Скотта просто творчеством. Так, в 1826 году, издательская фирма, в которой он был компаньоном, обанкротилась, а на него записали долг в 117 тысяч фунтов. Он отказался от помощи Королевского банка и друзей, и начал писать с утроенной силой, продавая все новые и новые романы. Писательское мастерство приносило ему хороший доход, однако за последние пять лет жизни напряженной работы он перенес несколько инсультов.

8. В 1820-м году поэт получил право называться «сэр Вальтер Скотт Абботсфорд, баронет». Он выстроил себе замок в готическом стиле и украсил его фамильным гербом, а также портретами шотландских королей. Сам Скотт считал огромной честью стать родоначальником благородной фамилии.

Вальтер Скотт: Те, кому не страшна смерть, способны на все

10. Наследие Вальтера Скотта стало источником вдохновения для других великих творцов. Так, например, Гете отмечал: «Мы читаем слишком много пустяковых книжонок, — сказал он, — они отнимают у нас время и ровно ничего нам не дают. Собственно, читать следовало бы лишь то, чем мы восторгаемся. В юности я так и поступал и теперь вспомнил об этом, читая Вальтера Скотта… собираюсь подряд прочитать все его лучшие романы. В них все великолепно — материал, сюжет, характеры, изложение, не говоря уж о бесконечном усердии в подготовке к роману и великой правде каждой детали. Да, тут мы видим, что такое английская история и что значит, когда подлинному писателю она достается в наследство».

Сочинение

В зрелом возрасте Скотт в основном жил в Пограничном крае, но родился он не там, а в Эдинбурге - 15 августа 1771 года. (Кое-какие свидетельства позволяют предполагать, что Скотт ошибался на один год и на самом деле родился 15 августа 1770-го; однако их отнюдь нельзя считать неопровержимыми, и имеющиеся данные склоняют в пользу принятой версии, то есть 1771 года.) Его отец, тоже Вальтер Скотт, родившийся в 1729 году, был старшим сыном Роберта Скотта из Сэнди-Ноу и Барбары Хейлибертон, которая, по словам Скотта, былародомиз “старинного и достойного семейства, проживавшего в Берикшире”. Роберт Скотт пошел в моряки, но, потерпев кораблекрушение у Данди при первом же плавании, отказался от этого занятия и получил в аренду от Вальтера Скотта из Хардена, своего “главы клана и родича”, ферму Сэнди-Ноу вместе с участком, на котором высится Смальгольмская башня. Отказ Роберта Скотта снова отправиться в море после пережитого злоключения привел к разрыву с отцом, достославным “Бородой”, по каковой причине Роберт не преминул отринуть якобитские убеждения “Бороды” и “не сходя с места превратился в вига”. Это, несомненно, увеличило его благосостояние, поскольку “Борода”, обязанный своим прозванием обету не бриться до тех пор, пока Стюарты не возвратятся на трон, примкнул к якобитскому восстанию 1715 года с оружием в руках, в результате же “лишился всего, что имел, и, как я слышал, - продолжает правнук, - угодил бы на виселицу, когда б не заступничество Анны, герцогини Баклю и Монмут-ской”. Отец Скотта первым в своем семействе обзавелся профессией: выучился на адвоката и, став королевским стряпчим, вошел в привилегированное сословие шотландских законников.

Во многих отношениях он явился прототипом мистера Фэрфорда из романа “Редгонтлет”. Был он человеком честным, трудолюбивым, без особого воображения и таким совестливым, что последнее, по выражению его сына, не позволило ему сколотить состояние за счет клиентуры. “Клиентам он служил с рвением, доходившим до смехотворности, - вспоминал Скотт в автобиографическом отрывке. - Вместо того чтобы бесстрастно отправлять положенное по долгу службы, он думал за них, страдал за их честь, как за собственную, и был готов скорее вызвать их нерасположение, нежели пренебречь чем бы то ни было, к чему, по его разумению, его обязывали их интересы”. Он был вигом и пресвитерианином строгих правил, чопорным в поведении, умеренным в притязаниях; его страстью была история кальвинист ской церкви. При всей строгости своих принципов он отличался, однако, как уверяет нас его сын, врожденной добротой и мягким характером. Позднее Скотт с неприязнью вспоминал о “благочинии пресвитерианской субботы”, которое называл “беспримерно суровым”. Это одна из причин, сообщает нам Локхарт, почему Скотт “с малолетства приобрел отвращение к тому, как отправляется служба по канону господствующей Шотландской церкви, и обратился к ея святой Епископальной сестре, коей благочиние и систему управления он полагал точным слепком с древних установлений, а литании и молитвы почитал за дошедшие до нас из времен, наследовавших апостольские”. Ясно, что не одна лишь суровость кальвинизма, но в еще большей степени ощущение связи времен побудили Скотта отказаться от пресвитерианства родителя ради шотландской епископальной церкви; однако его любовь к постоянству оказалась не достаточно сильной, чтобы вернуть его в лоно католицизма, религии предков, - той разновидности христианства, которую он, как о том со всей очевидностью свидетельствует, в частности, роман “Аббат”, считал погрязшей в суевериях и фанатизме. Но мы еще поговорим об отношении Скотта к религии.

Развитие мысли шло от ландшафта к истории, а от истории края - к истории народной и любви к отечеству. Но Скотт - при том, что самые великие его романы посвящены недавней истории родной Шотландии, - не был всего лишь шотландским писателем-патриотом. Половина его души была всецело под обаянием героического и буйного прошлого, но другая половина, принадлежавшая скорее просвещенному Эдинбургу периода расцвета, нежели дикому Пограничному краю, верила в разум, умеренность, развитие торговли, всевозможные блага и - чего таить греха - в материальную заинтересованность. Когда же эти стороны его натуры вступают в серьезное противоречие, тогда-то Скотт и поднимается в своих романах до вершин художественной прозорливости. Такого противоречия лишены его воспоминания о детстве, да и в раннем творчестве Скотта оно дает о себе знать лишь мельком. История становления Скотта-писателя - это история маленького мальчика, околдованного местами и преданиями, связанными с жестокими и героическими деяниями, мальчика, который вырос, чтобы постигнуть истинный смысл - с точки зрения человеческих подвигов и страданий - этих жестоких и героических деяний, и нашел способ соединить в своих романах колдовство и действительность. В конце концов не кто-нибудь, а Ревекка из “Айвенго” убедительнее всех судит о законах рыцарства:

* “- Слава? - повторила Ревекка. - Неужели та ржавая кольчуга, что висит в виде траурного герба над темным и сырым склепом рыцаря, или то полустертое изваяние с надписью, которую невежественный монах с трудом может прочесть в назидание страннику, - неужели это считается достаточной наградой за отречение от всех нежных привязанностей, за целую жизнь, проведенную в бедствиях ради того, чтобы причинять бедствия другим? Или есть сила и прелесть в грубых стихах какого-нибудь странствующего барда, что можно добровольно отказаться от семейного очага, от домашних радостей, от мирной и счастливой жизни, лишь бы попасть в герои баллад, которые бродячие менестрели распевают по вечерам перед толпой подвыпивших бездельников?”На тридцать седьмом году жизни в апреле 1808 года Вальтер Скотт, уже известный редактор, антиквар и поэт, находясь в Ашестиле, “славном сельском особняке с видом на Твид”, куда он перебрался в 1804 году, принялся за автобиографический очерк. Начал он с родословной, ибо все связанное с “корнями” и предками, тем паче его собственными, неизменно вызывало его интерес.

* “Я родился не в блеске, однако и не в ничтожестве. В согласии с условностями моей страны происхождение мое сочли благородным, так как по отцовской, да и по материнской линии тоже я был связан родством, хоть и дальним, со старинными семействами. Дедом отца был Вальтер Скотт, коего хорошо знали в долине Тивиота под прозвищем “Борода”. Он был вторым сыном Вальтера Скотта, первого лэрда* Рэйберна, а тот в свою очередь - третьим сыном Вильяма Скотта и внуком Вальтера Скот-га, именуемого в семейных преданиях “Старым Уоттом”, - хозяина Хардена. Стало быть, я прямой потомок сего древнего предводителя, чье имя прозвучало во многих моих виршах, и его прекрасной жены, Цветка Ярроу, - недурная родословная для менестреля Пограничного края”.

Природу своего писательского дара Скотт связывает с родословной и с той частью Шотландии - Пограничным краем, чьи нагорья примыкают на юге к английским графствам, - где обосновались его предки и где проживал он сам. Он говорит о себе языком таких понятий, как история и “почва”, пространство и время. Именно эти категории наилучшим образом отвечали складу воображения Скотта в течение всей жизни, от детских лет, когда малыш жадно впитывал рассказы про пограничные набеги и восстания якобитов, до последнего горького путешествия из Италии на родину, когда он, разбитый телом и духом, едва ли не в последний раз заставил себя приподняться, завидев вершины любимых пограничных холмов:

«Но когда мы начали спуск в долину Галы, он стал озираться, и до нас постепенно дошло, что он узнает знакомые места. Вскоре он пробормотал некоторые названия: “Речка Гала, точно она, - Бак-ольм - Торвудли”. Когда у Лэдхоупа дорога обогнула гору и его взору открылись Эльдонские холмы, он пришел в сильное возбуждение, а после того как, повернувшись на подушках, не далее чем за милю увидел наконец башенки своего дома, у него вырвался радостный крик».

Так его зять и биограф Джон Гибсон Локхарт (он находился при нем безотлучно) описывает один из последних проблесков ясного сознания у Скотта. Его завороженность - и это еще слабо сказано - историей и ландшафтом Шотландии, всегда пребывавшими для него в сокровенном единстве, склоняла его воображение к размышлениям о прошлом и настоящем, о неизменном и преходящем, о традиции и развитии. Ведь именно это - характерный мотив лучших романов Скотта. Место действия остается, как бы оно ни менялось, но распадается время. Взглянуть на арену исторических событий в ее теперешнем виде, как это Скотт любил с детства, - значит увидеть разом то, что было, и то, что есть, побуждая тем самым воображение восстанавливать прошлое и одновременно связывать его с настоящим.

Роберт Скотт - английский полярник и первооткрыватель, значительную часть своей жизни посвятил и Южного полюса. Данный материал посвящается Роберту Фолкону Скотту и его четверым спутникам, весной 1912 года возвращавшимся с Южного полюса и погибшим от голода, неимоверного холода и физического истощения.

Происхождение и детство

Роберт Фолкон Скотт родился 6 июля 1868 года в английском портовом городке Девенпорте. Отец его, Джон Скотт, в отличие от своих братьев, служивших на флоте, имел слабое здоровье, что, возможно, помешало ему осуществить свои мечты. Джон владел пивоваренным производством и не бедствовал, однако он вряд ли был доволен своим существованием, на протяжении долгих лет грезя о более яркой и насыщенной жизни.

В детстве Роберт, который так же, как и его отец, не мог похвастаться крепким здоровьем, наслушавшись от своих дядей всевозможных рассказов о море, и сам воспылал романтикой дальних странствий. В своих детских играх он представлял себя бравым адмиралом, уверенно ведущим свое судно навстречу неизведанным землям. Он был упрямым малым, ленивым и даже несколько неряшливым, но по мере своего взросления нашел в себе силы перебороть эти недостатки.

Образование

Изначально Роберт Скотт обучался грамоте у гувернантки, а в восьмилетнем возрасте поступил в школу. Интересно, что в учебное заведение, расположенное в соседнем городке, мальчуган добирался самостоятельно, передвигаясь на пони, которые занимали в его жизни особо место.

Учеба давалась юному Роберту не слишком легко, тем не менее его родители вскоре приняли решение отдать его в военно-морское училище. Возможно, его отец рассчитывал на то, что сын, увлеченный таким образом проявит больше интереса к учебе и сможет получить достойное образование. Но тот все равно так и не стал прилежным учеником, что, впрочем, не помешало ему в 1881 году быть зачисленным в качестве гардемарина в Королевский военно-морской флот.

Юный Скотт ступает на путь моряка. Знакомство с Клементсом Маркемом

Два года Роберт ходил в плавание на учебном корабле Britannia, на котором он заслужил звание мичмана. В последующие годы он плавал на бронированном корвете Boadicea, а в 19-летнем возрасте попал на Rover, являвшийся кораблем учебной эскадры военно-морского флота. Несмотря на то, что Роберт Скотт - путешественник с рождения, множество времени проводил в море, служба не особо привлекала его, и он по-прежнему грезил о плаваниях в дальние края. Зато среди товарищей он пользовался определенным авторитетом и уважением, так как прослыл человеком, обладающим исключительно хорошими качествами.

И вот однажды на корабле эскадры появился Клементс Маркем, в значительной степени повлиявший на дальнейшую жизнь Роберта Скотта. Этот человек являлся секретарем Королевского географического общества, его интересовали молодые и талантливые люди. Тем временем были устроены гонки на шлюпках, победителем в которых вышел Скотт, после чего он познакомился с Маркемом, обратившим на него внимание.

В дальнейшем Роберт Скотт взялся за учебу, что помогло ему успешно сдать экзамены и получить звание лейтенанта. Далее он изучал навигацию и математику, лоцманское и минное дело и даже проходил курсы управления артиллерийским огнем.

В 1899 году умер отец Скотта, поэтому у молодого лейтенанта появилась масса новых забот, которые практически не оставляли ему свободного времени. В этот нелегкий для него период он встречает Маркема и узнает от него о готовящейся экспедиции в Антарктиду. При его содействии Роберт вскоре подает рапорт, в котором изъявляет свое желание возглавить данное предприятие.

Первая экспедиция в Антарктику

При поддержке Маркема в 1901 году Роберт Фолкон Скотт, который к тому моменту уже дослужился до звания капитана 2-го ранга, назначается руководителем Первой Британской Национальной Антарктической экспедиции, совершенной на судне Discovery. В 1902 году путешественникам удается преодолеть пояс и пробиться к побережью Земли Виктории. Так была открыта Земля Короля Экспедиция, длившаяся до 1904 года, провела многочисленные исследования.

Так как результаты этого похода оказываются весьма удовлетворительными, имя Скотта приобретает некоторую известность в определенных кругах. Исследователям удалось собрать массу интересного материала и даже найти окаменелости растений, относящихся к так называемому третичному периоду (65-1,8 млн лет назад), которые стали настоящей научной сенсацией. Одним словом, Роберт Скотт предоставил ученым достаточно много новой работы.

Новый жизненный период

С этих пор имя Роберта Скотта все чаще стало ассоциироваться с Антарктикой, в то время как сам он, набравшись опыта, принялся разрабатывать современные средства, предназначенные облегчить путешествия в полярных условиях. В перерывах между работой Роберт посещал званые обеды, на которые его весьма охотно приглашали. На одном из светских мероприятий он познакомился с Кэтлин Брюс (скульптором), в 1908 году ставшей его женой. В следующем году у них родился первенец, названный Питером Маркемом.

Подготовка новой экспедиции

Практически одновременно с рождением сына было объявлено о подготовке новой экспедиции Скотта, намеревавшегося покорить Южный полюс. Роберт Скотт высказывал предположения, что в недрах Антарктиды могут быть обнаружены полезные ископаемые, а в это же время в Америке происходила подготовка к аналогичному предприятию, однако собрать средства, необходимые для организации этого путешествия, оказалось не так-то просто.

Кампания по сбору средств на экспедицию Скотта оживилась после того, как знаменитый в 1909 году объявивший о покорении высказался о своем намерении достичь и Южного. Кроме того, стало известно, что немцы также намерены двигаться в этом направлении. Подготовка английской экспедиции шла полным ходом, неустанно работал и Роберт Скотт, биография которого, впрочем, рассказывает о нем как о человеке трудолюбивом и целеустремленном. Говорят, что в первую очередь он думал, скорее, о научных перспективах, чем о покорении Южного полюса.

Начало экспедиции Terra Nova

К осени 1910 года Роберту Скотту наконец-таки удалось основательно подготовиться к предстоящему путешествию, и уже 2 сентября корабль Terra Nova вышел в плавание. Судно экспедиции направилось в Австралию, затем прибыло в Новую Зеландию. 3 января 1911 года Terra Nova достигла залива Мак-Мердо, находящегося неподалеку от Земли Виктории. Вскоре путешественники обнаружили лагерь Руаля Амундсена (норвежского полярника-рекордсмена), впоследствии первым достигшего Южного полюса.

2 ноября началось сложнейшее продвижение к полюсу. Моторные сани, на которые путешественники возлагали большие надежды, пришлось оставить, так как они оказались непригодными для продвижения по торосам. Пони также не оправдали возложенных на них надежд, поэтому их пришлось усыпить, а люди были вынуждены тянуть на себе тяжелый груз, необходимый для совершения похода. Роберт Скотт, чувствовавший себя ответственным за своих товарищей, принял решение отправить семерых из них обратно. Дальше пошли пятеро: сам Роберт, офицеры Генри Бауэрс, Лоуренс Отс и Эдгар Эванс, а также врач Эдуард Уилсон.

Достижение цели или проигрыш?

Путешественники достигли своей цели 17 января 1912 года, однако каково же было их разочарование, когда они увидели, что экспедиция Амундсена побывала здесь незадолго до них, а именно - 14 декабря 1911 года. Норвежцы оставили Скотту записку, в которой просили его, чтобы в случае их гибели он сообщил об их достижении. Неизвестно, какие чувства преобладали в сердцах англичан, но нетрудно догадаться, что они были измотаны не только физически, но и морально, о чем писал в своем дневнике Роберт Скотт. Фото, представленное ниже, было сделано 18 января - в день, когда путники отправились в обратный путь. Этот снимок стал последним.

Но нужно было еще преодолеть обратную дорогу, поэтому экспедиция Terra Nova, выполнив все необходимые действия и водрузив английский флаг рядом с норвежским, направилась в северном направлении. Впереди их ждали почти полторы тысячи километров тяжелого пути, на протяжении которых было организовано десять складов с припасами.

Смерть путешественников

Путники продвигались от склада к складу, постепенно обмораживая конечности и теряя силы. 17 февраля погиб Эдгар Эванс, который перед этим упал в трещину и сильно ударился головой. Следующим ушел из жизни Лоуренс Отс, чьи ноги были сильно обморожены, из-за чего он попросту не мог продолжать идти дальше. 16 марта он сказал товарищам, что хочет пройтись, после чего навсегда ушел в темноту, не желая задерживать остальных и быть для них обузой. Его тело так и не нашли.

Скотт, Уилсон и Боуэрс продолжили путь, но всего в 18 км от основного пункта их настиг сильный ураган. Съестные припасы были на исходе, а люди настолько обессилели, что уже не могли двигаться дальше. Метель никак не утихала, и путешественники были вынуждены оставаться и ждать. 29 марта, пробыв в этой точке около девяти дней, все трое погибли от голода и холода. К сожалению, экспедиция Роберта Скотта к Южному полюсу закончилась весьма трагическим образом.

Обнаружение погибшей экспедиции

Спасательная экспедиция, отправившаяся на поиски пропавших полярников, нашла их лишь спустя восемь месяцев. Палатка, укрывавшая их от холода, ветра и снега, в конце концов стала их могилой. То, что увидели спасатели, потрясло их до глубины души: изможденные путники все это время несли с собой ценнейшую геологическую коллекцию, вес которой составлял приблизительно 15 кг. Они так и не решились бросить отягощавшие их экспонаты. Согласно свидетельствам спасателей, Роберт Скотт погиб самым последним.

В последних своих записях в дневнике Скотт призывал не оставлять их близких. Также он просил, чтобы дневник был передан его жене. В последние минуты жизни он понимал, что больше никогда ее не увидит и написал для нее письмо, в котором просил Кэтлин предостерегать их маленького сына от лени. Ведь он сам когда-то был вынужден бороться с этим пагубным состоянием. Впоследствии сын Роберта Питер Скотт добился больших результатов, став известным ученым-биологом.

Заключение

Англичане, узнав о случившейся трагедии, проявили сочувствие к своим геройски погибшим соотечественникам. Посредством сбора пожертвований была собрана сумма, достаточная для того, чтобы обеспечить семьям полярников безбедное существование.

Экспедиции Роберта Скотта описаны в нескольких книгах. Первую из них - «Плавание на Дискавери» - он написал собственноручно. Также были изданы другие, основывающиеся на дневниковых записях Скотта и описывающие его экспедицию к Южному полюсу, например, «Последняя экспедиция Р. Скотта» Хаксли и «Самое ужасное путешествие» Э. Черри-Говарда.

Остается только добавить, что полярники, возглавляемые Робертом Скоттом, совершили поистине геройский подвиг, поэтому их имена всегда останутся в памяти людей.

Недаром сэра Вальтера Скотта называют отцом английской литературы, ведь этот гениальный писатель стал одним из первых, кто придумал жанр исторического романа. Рукописи одаренного мастера пера повлияли на многих писателей 19 и 20 веков. Поговаривают, что произведения Вальтера Скотта переводились на территории Российской империи со скоростью света: роман, написанный англичанином в 1829 году, в 1830-м уже прочитывался вслух в светских салонах аристократических дам и господ.

Детство и юность

Знаменитый писатель родился девятым ребенком 15 августа 1771 года в столице Шотландии – Эдинбурге, городе, наделенном достопримечательностями, храмами и каменными улочками. Будущий романист рос в многодетной пресвитерианской семье (было 13 детей, но осталось только шестеро), которая жила на третьем этаже в многоквартирном доме, находящемся в узком переулке, который ведет от Каугейта к воротам старейшего университета.

Вальтер Скотт воспитывался в семье шотландского профессионального адвоката Вальтера Джона. К главе семейства часто обращались за юридической помощью знатные клиенты, но Вальтер-старший из-за скромности и мягкости не сумел нажить состояния. Мать писателя, Анна Резерфорд, была дочерью именитого профессора медицины, который трудился в институте Эдинбурга. Анна была женщиной скромной, начитанной и обожала антикварные предметы и исторические рассказы. Эти качества унаследовал и сын.

Нельзя сказать, что детство будущего романиста было счастливым: нежданная болезнь отравляла существование маленького мальчика. Дело в том, что, когда Вальтеру исполнилось полтора года, его разбил детский паралич, поэтому все ближайшие годы ребенок отчаянно боролся за жизнь. В 1775–1777 годах Вальтер лечился на курортах, а также пребывал на ферме дедушки (там юный Скотт впервые и познакомился с народным эпосом и фольклором). Но эта неожиданная болезнь напоминала о себе Вальтеру на протяжении всей жизни, ибо великий писатель навсегда остался хромым (потерял подвижность правой ноги).

В 1778 году юноша вернулся в родной Эдинбург и начал посещать начальное учебное заведение. Вальтер не пребывал в восторге от уроков, в особенности будущему писателю не нравились сложные алгебраические формулы. Но стоит отметить, что Скотт рос феноменальным ребенком: уже в пятилетнем возрасте он зачитывался древнегреческими произведениями и мог без труда продекламировать заученную наизусть балладу.

Вальтер на протяжении всей жизни занимался самообразованием, причем школьная скамья не оставила отпечатка на знаниях писателя. Ведь даже литературный сыщик говаривал, что человеческий мозг – это пустой чердак, куда можно набить что угодно. Дурак так и делает: тащит туда нужное и ненужное. И наконец наступает момент, когда действительно необходимую вещь туда уже не запихнешь.

Поэтому, чтобы добраться до нужного в своем «чердаке», Вальтер заносил туда только самое полезное, как говорится, первой необходимости. Поэтому в дальнейшем колоссальный багаж необходимых знаний помогал Скотту писать практически на любую тему.

Вальтер-ученик был озорником, завсегдатаем мальчишеских драк и потасовок и обожал бегать на переменах. Помимо этого, Вальтер в перерывах между уроками реализовывал потенциал рассказчика: вокруг будущего романиста собирались толпы сверстников и затаив дыхание слушали удивительные истории, которые содержанием напоминали приключенческие романы великих писателей.

Также в юношеские годы Скотт прославился альпинистом: физически развитый мальчик без труда покорял горные вершины, подавая приятелям пример мужества, отваги и отличной спортивной подготовки. Когда будущему литератору исполнилось 12 лет, он поступил в колледж. Но болезнь гения вновь внесла коррективы: уже через год юный Скотт пережил кровоизлияние в кишечник, из-за чего не сумел продолжить обучение.

В эпоху Просвещения медицина не была развита, многие врачебные ритуалы тех лет и по сей день поражают современных читателей. Чтобы привести физическое состояние в норму, Вальтеру Скотту пришлось пройти через все круги ада. Мальчик на протяжении нескольких часов стоял обнаженным на лютом морозе, ходил на процедуры кровопускания, а также сидел на строжайшей двухмесячной диете и ограничивал себя в любимых лакомствах. После продолжительного лечения, которое длилось два года, юноша вернулся в родной город и пошел по стопам отца, став учеником в его адвокатской конторе.

Вальтеру не нравился однообразный труд в кабинете родителя, бумажная волокита только наводила на молодого человека тоску. Но из рутинной работы Скотт все-таки пытался извлечь для себя выгоду: чтобы разбавить скучные дни, юноша пытался с помощью чернильницы и пера изобразить на бумаге удивительные приключенческие миры. Также, переписывая различные юридические документы, Вальтер получал незначительное жалование, которое тратил на любимые книги.

По настоянию родителя дальнейшим жизненным путем Вальтер выбрал юридическую практику. В 1792 году молодой человек сдал экзамены в университете и получил достойное звание адвоката. С этого момента Скотт числился в обществе почтенным человеком с престижной профессией и образованием.

Первые годы рабочей жизни Скотт проводил с пользой: путешествовал по разным городам и странам, знакомился с бытом и традициями другого народа, а также с традиционными легендами и балладами Шотландии. Впрочем, такие поездки пошли только на руку начинающему писателю и нашли отражение во многих романах.

В то же время Вальтер начал погружаться в необъятные миры немецкой поэзии: молодой человек с трепетом переводил каждую строчку мэтров. Переводы выходили инкогнито, без имени автора, в том числе и знаменитое произведение Бюргера под названием «Ленора» (русскоязычным читателям знаком перевод ) и драма «Гец фон Берлихинген».

Литература

Сэр Вальтер Скотт, как и , не считал, что литературное поприще можно расценивать как основной заработок в жизни, а также не желал обзаводиться славой и признанием – мягко говоря, Скотт чурался популярности и относился к сочинительству без пиетета. Писательство для Скотта было ничем иным, нежели любимым занятием и развлечением, которое скрашивает одинокие часы бытия и вносит на полотно жизни новые эмоции и краски.

Романист предпочитал существовать спокойно и размеренно, посвящая большое количество времени любимому занятию – высаживанию деревьев. Творческую биографию Вальтер Скотт начал не только с переводов, а еще и с поэзии. Его первое произведение – баллада «Иоаннов вечер» (1800) – было приправлено нотками романтики. Писатель продолжал собирать шотландский фольклор, который и лежал в основе его дебютных рукописей.

В 1808 году Вальтер Скотт становится новатором на литературных просторах, придумав роман в стихах под именем «Мармион». Удивительно, но даже у такого маститого гения бывают творческие падения наряду со взлетами: ноу-хау Скотта было разнесено критиками в пух и прах. Дело в том, что те посчитали сюжет мэтра неясным: в его протагонисте смешались и добродетель, и подлость, а такие качества были непригодны для лирического героя.

Фрэнсис Джеффри высказался, что фабула «Мармиона» плоска и утомительна. Но такой прохладный прием литераторов не сказался на дальнейшей репутации автора. Русские писатели приняли роман в стихах на ура. Например, Жуковский вольно интерпретировал строки Скотта в своем творении «Суд в подземелье», а , будто подражая Вальтеру, написал поэму «Измаил-Бей», действия которой разворачиваются на Кавказе. И даже сам счел сюжет «Мармиона» притягательным и использовал некоторые мотивы в своих многочисленных творениях.

Также Скотт сочинил произведения «Два озера» (1810) и «Рокби» (1813), за счет чего стал истинным основателем нового жанра – исторической поэмы. Причем автор, подобно Шекспиру, умело смешивал в одном флаконе и выдумку, и быль. Таким образом, история в работах мастера пера не стояла на месте, а двигалась вперед: на судьбу персонажей влияли изменения эпохи.

Писатель обожал читать готические и антикварные романы, но не пошел путем предшественников. Вальтер не хотел использовать излишний мистицизм, за счет которого прославился , а также не желал становиться автором «старинных» произведений. По его мнению, многие архаизмы попросту станут непонятными читателю эпохи Просвещения.

Хотя Вальтера Скотта с рождения мучило слабое здоровье, а также плохое зрение, работал он весьма продуктивно и успевал создавать как минимум две книги за год. Всего мастер пера за свою жизнь успел сочинить 28 романов, а также множество баллад и повестей, критических статей и других творческих работ.

Произведения писателя, такие как «Пуритане» (1816), «Айвенго» (1819), «Аббат» (1820), «Квентин Дорвард» (1823), «Талисман» (1825), «Жизнь Наполеона Бонапарта» (1827) и многие другие стали настольной библией для писателей последующих лет. Например, на эти рукописи опирались , Артур Конан Дойл, Байрон, и другие именитые литературные деятели.

Личная жизнь

Личная жизнь Скотта была небезоблачной. В 20 лет Вальтеру в грудь впервые вонзилась стрела коварного Купидона: молодой человек испытал любовное чувство к некой Вильямине Белшес, дочери адвоката, которая была младше воздыхателя на пять лет. Писатель в течение пяти лет добивался взаимной симпатии от этой ветреной барышни, которая принимала ухаживания кавалера, но не торопилась охлаждать его пыл однозначным ответом.

В итоге Вильямина предпочла Вальтеру другого молодого человека – Вильяма Форбса, сына именитого банкира. Безответная любовь стала ударом для автора романов, но в то же время дала подоплеку для новых произведений, протагонистами которых стали герои с разбитыми сердцами.

В 1796 году писатель женился на Шарлотте Карпентер, которая подарила возлюбленному четверых детей – двух девочек и мальчиков. В жизни Вальтер Скотт не любил шумные приключения и экстравагантные авантюры, изобретатель романа в стихах привык проводить время размеренно, в окружении семьи и близких. И уж тем более Вальтер не являлся донжуаном: мужчина презирал мимолетные связи на стороне и был до конца верен супруге.

Знаменитый мастер пера любил домашних животных, а также с удовольствием занимался домашним хозяйством. Скотт собственноручно, без посторонней помощи облагородил свое поместье Эбботсфорд посадкой многочисленных цветов и деревьев.

Смерть

В последние годы жизни здоровье писателя резко начало ухудшаться, Вальтер Скотт пережил три апоплексических удара. А осенью 1832 года 61-летний мэтр умер от инфаркта.

В память о литераторе установлены памятники, а также сняты документальные и художественные фильмы.

Библиография

• 1808 – «Мармион»
• 1810 – «Дева озера»
• 1811 – «Видение дона Родерика»
• 1813 – «Рокби»
• 1815 – «Поле Ватерлоо»
• 1815 – «Властитель островов»
• 1814 – «Уэверли, или Шестьдесят лет назад»
• 1816 – «Пуритане»
• 1820 – «Аббат»
• 1823 – «Квентин Дорвард»
• 1825 – «Талисман»
• 1827 – «Два гуртовщика»
• 1828 – «Комната с гобеленами»
• 1829 – «Карл Смелый, или Анна Гейерштейнская, дева Мрака»
• 1831 – «Граф Роберт Парижский»

Орсон Скотт Кард начал публиковаться в 1977 году, а в 1978 году получил премию Джона В. Кэмпбема как лучший новый автор года. В 1986 году его знаменитый роман «Ender’s Game» («Игра Эндера»), одно из самых известных и широко разошедшихся фантастических произведений восьмидесятых, получил сразу и премию «Хьюго», и премию «Небьюла». А в следующем году его роман «Speaker for the Dead» («Голос тех, кого нет»), продолжение «Игры Эндера», получил те же награды - единственный случай в истории научной фантастики, когда и книга, и ее продолжение завоевывали обе эти премии два года подряд. В 1987 году Кард удостоился Всемирной премии фэнтези за рассказ «Hatrack River», открывающий цикл о Мастере Элвине, а в 1988 году - премии «Хьюго» за повесть «Eye for eye» («Око за око»). В число его многочисленных романов входят «Ender’s Shadow» («Тень Эндера»), «Shadow of the Hegemon» («Тень Гегемона»), «Shadow Puppet» («Театр теней»), «Xenocide» («Ксеноцид»).

Кард со своей семьей проживает в Гринсборо, штат Северная Каролина.

Действие вошедшей в наш сборник повести, от которой невозможно оторваться, происходит в том же фантастическом мире, что и в цикле «Mithermages»; первый роман цикла вышел в начале 2008 года. Главный герой - мальчик, который родился и вырос в нищете, а поэтому может полагаться лишь на свой ум и способности для выживания в этом безразличном, а то и враждебном мире. В конце концов он использует свои способности таким образом, что меняет не только собственную жизнь, но и жизни всех, кто его окружает…

При рождении Ручейка нарекли водяным именем, хотя в их роду никогда не было водяного мага.

В прошлом такие имена давали только младенцам, которые предназначались в жертву Йеггату - богу воды. Позже так стали называть тех, кому была уготована участь жрецов Йеггата. А еще позже - детей в семействах, претендующих на происхождение от водяных магов.

Но со временем в деревне Фарзибек водяные имена стали даваться просто потому, что матери нравился ближайший ручей, или потому, что у отца был друг с таким именем. Недалеко находился Митерхоум - великий город водяных магов, - поэтому было неудивительно, что водяные имена популярнее прочих даже среди невежественных крестьян.

Ручейка от рождения ожидала участь невежественнейшего из невежественных, так как он был девятым сыном крестьянки, а вообще пятнадцатым ребенком. Его мать охотно зачинала детей и носила их так, словно ее лоно было руслом, а каждый ребенок - весенним потоком. У нее были широкие, мощные бедра женщины, чье тело приспособилось к постоянным беременностям, однако ее веселая улыбка и терпеливый характер привлекали к ней мужчин сильнее, чем этого хотелось бы ее мужу.

Ручеек, на свое несчастье, уродился не похожим ни на отца, ни на мать - возможно, поэтому его отец терзался нехорошими подозрениями насчет того, чей же это сын на самом деле. Как иначе можно объяснить, что отец подчеркнуто его игнорировал - за исключением моментов, когда задавал Ручейку трепку или бранил его, сетуя на ошибку бытия - упорное существование нелюбимого сына.

Ручеек не имел особого таланта ни к чему, но и неумехой он не был. Он научился работам, нужным в крестьянской деревне, что стоит в суровых горах, так же быстро, как и его ровесники, но не быстрее. Он играл в детские игры с той же живостью и наслаждением, что и любой другой ребенок. Он был настолько обыкновенным, что его никто не замечал, кроме его же братьев и сестер, которые вольно или невольно переняли от отца отвращение к Ручейку. И тому приходилось сражаться чуть больше, чем прочим, чтобы сохранить свое место в очереди, когда семейство выстраивалось за едой из кастрюли, которую мать держала на медленном огне.

Мать любила его, можно сказать, достаточно - она любила всех своих детей, - но она путала, кого из них как зовут, к тому же не слишком хорошо умела считать и не могла провести учет и обнаружить, если одного-двух не хватало.

Ручеек принимал это все как должное - он не знал ничего иного. Он выскакивал за дверь каждый день, подаренный ему миром, и возвращался домой, весь пропотевший от работы или игр, занявших этот день.

Единственной особенностью Ручейка, если можно так выразиться, было его умение бесстрашно лазить по камням. В округе не было недостатка в скалах и утесах. Дети росли, зная все травянистые тропинки и ступени, что позволяли им взбираться куда угодно без особых усилий и опасностей.

Но Ручеек терпеть не мог пологих, кружных путей, и, когда дети отправлялись на утес, возвышающийся над долиной, чтобы поиграть в царя горы или просто понаблюдать, Ручеек поднимался прямо по скале, цепляясь за складки, трещины и выступы в камне. Он всегда их находил, так или иначе, - хотя какой был в этом смысл, ведь он редко добирался до вершины раньше всех?

Старшие братья и сестры обзывали его придурком и предупреждали, что не станут подбирать то, что от него останется, когда он грохнется. «Так и будешь там валяться, на поживу стервятникам и крысам». Но поскольку Ручеек так и не падал со скал, им не представлялось возможности выместить злобу на его бездыханном теле.

Так могло продолжаться вечно.

Когда Ручейку исполнилось двенадцать - или около того, его годы никто не считал, - он начал тянуться вверх, а лицо его приняло те очертания, с которыми ему предстояло пройти по жизни. Правда, сам Ручеек себя никогда не видел - в их горном краю никакая вода не замирала ни на миг, и невозможно было разглядеть в ней свое отражение; в любом случае, его это и не волновало.

Потом произошли две вещи.

Ручеек начал обращать внимание на деревенских девушек, и до него дошло, что они его не замечают, хотя провожают взглядами всех прочих ребят его роста. Они никогда не заигрывали с Ручейком и не поддразнивали его. Он для них просто не существовал.

А отец стал обращаться с ним еще грубее и безжалостнее. Возможно, он решил, что наконец-то понял, кто является настоящим отцом Ручейка. Или, быть может, осознал, что обычными затрещинами Ручейка уже не пронять и требуются более серьезные усилия, чтобы объяснить, какое он презренное существо. Но, каковы бы ни были его мотивы, Ручеек продолжал сносить побои, хотя теперь они неизменно заканчивались синяками, а иногда даже кровью.

Он мог перенести пренебрежение со стороны деревенских девушек - многие мужчины находили себе жен в другой деревне. Он мог перенести боль от отцовского рукоприкладства.

Но он не мог перенести, не мог понять того, что братья и сестры стали его избегать. Видимо, постоянно направленный на Ручейка отцовский гнев сделал его в глазах родни кем-то, отличным от них, кем-то, кого следует стыдиться. Ручеек полагал, что отец всегда справедлив, а значит, это он чем-то заслужил дурное обращение. Другие дети его не били - это было бы слишком, - но перестали принимать в свой круг. В играх Ручеек сделался постоянным объектом насмешек.

Однажды ранней весной, когда было еще холодно и в тени северных склонов лежал снег, детям взбрело в голову пробежать по самым крутым скалам, на которые они только могли взобраться. Ручеек начал подниматься один, отдельно, понимая, что над ним снова подшутили и что когда он доберется до вершины, то окажется в одиночестве, а все прочие будут уже в другом месте.

И тем не менее он продолжал лезть, решив, что в любом случае слишком взрослый для таких игр. Теперь ему следует проводить время, как мальчишки постарше: слоняться у ручья или там же бороться друг с другом, поджидая, пока девушки придут за водой, а потом глазеть на них и подшучивать, пытаясь вызвать ответные улыбки или хотя бы, в случае неудачи, пренебрежительные насмешки.

Но если он попытается, а девушки так и не обратят на него внимания, ему будет обидно и досадно. Кроме того, ни одна из деревенских девушек не казалась Ручейку привлекательной. Ему было все равно, замечают они его или нет. И ему было безразлично, что когда он поднялся на вершину скалы, то там никого, кроме него, не оказалось.