Усадьба карабановых. «Я живу в готическом особняке на Бауманской Доходный дом антона фролова

Архитектор: Виктор Александрович Мазырин

Адрес: ул. Бауманская, 23

Постройка: 1910–1914 годы

Высота: 4 этажа

Количество квартир: 3

Стиль: неоготика / московский модерн

Высота потолков: 3,8 метра

Санузел: совмещенный

Площадь четырехкомнатной квартиры: 106 м²

Стоимость четырехкомнатной квартиры: 40 миллионов рублей

В аренду и на продажу квартиры и комнаты в доме на данный момент не выставлены

Доходный дом крестьянина Антона Фролова изучен мало - ни о нем, ни о его владельце не сохранилось практически никакой информации, даже старых фотографий. Примечательным здание делает имя его архитектора Виктора Мазырина. Он один из самых востребованных авторов московского модерна, путешественник и мистик, называвший себя реинкарнацией строителя египетских пирамид. Самая известная работа Мазырина - особняк Арсения Морозова на Воздвиженке, стилизованный под мавританскую архитектуру. Дом Фролова - тоже стилизация, но под готику.

Выбор такого архитектурного решения характерен для Басманного района, где когда-то располагалась Немецкая слобода. В таком же духе сделаны доходный дом Басманного товарищества на Новой Басманной, доходный дом «Мясницкого квартирного товарищества» в 1-м Басманном переулке и другие здания, которые современники критиковали за внушительные размеры, неестественные для окраины Москвы того времени. Отличие дома Фролова от них - в масштабе. В здании один подъезд и четыре этажа, при этом квартир только три: цоколь занимает закрытое сейчас кафе «Немецкая слобода», поэтому отсчет этажей идет со второго.

Павел Гнилорыбов

историк, москвовед, руководитель проекта «Моспешком», автор Telegram-канала «Архитекурные излищества »

Немецкая слобода, если смотреть на социальный состав ее населения, всегда была своеобразным прибежищем гонимых. В XVII веке ее картинно населили иностранцами, чтобы свести до минимума контакты между приехавшими в Россию европейцами и остальной Москвой. Потом, с конца XVIII века, здесь начинают искать приюта старообрядцы (прямо напротив дома Фролова находятся руины звонницы Екатерининской церкви старообрядцев-белопоповцев. - Прим. ред.) , которых тогда называли не иначе как раскольниками и притесняли. В начале XX века в Немецкой слободе проживало много купцов, которых государственная власть тоже не очень признавала. Им давали возможность богатеть, но никакого политического представительства и возможности влиять на политические решения у купцов не было.

Дом Антона Фролова на Басманной улице иллюстрирует сразу несколько явлений, характерных для Серебряного века. Во-первых, его архитектор - искатель, увлекавшийся потусторонними вещами (спиритические сеансы в дореволюционной России были в моде). Во-вторых, строительство здания с целью романтически подчеркнуть прошлое района. От настоящей Немецкой слободы остались только палаты Анны Монс за тремя заборами и немного археологии, поэтому такие здания утешают зрителя - человек в 1900-х годах активно поддерживал память о былом поселении. В-третьих, фигура самого Фролова вполне вписывается в мир империи - он, как бывший крестьянин, не хотел покупать гильдейские свидетельства (документы, дававшие права на ведение торговли и получение купеческого звания. - Прим. ред.) , но владел бизнесом, который вполне позволял строить доходные дома.

Для Москвы такие здания вообще нехарактерны - если доходный дом и возводили в стиле неоготики, то его обычно увеличивали хотя бы этажей до шести-семи (например, доходный дом Заварской-Троицких в Потаповском переулке . - Прим. ред.) . Трех-четырехэтажные дома - это удел неброской краснокирпичной архитектуры. Фролов своей постройкой опровергнул абсолютно все законы рынка того времени.

Нина Борисовна Левашева

пенсионерка

О квартире

В этот дом мы с мужем переехали с Дальнего Востока в 1999 году. Свое отработали, ушли на пенсию и перебрались в столицу, потому что здесь учились дети. Ну и вообще на Дальнем Востоке пенсионеры стараются уехать туда, где получше климат. Когда мы покупали квартиру, в Москве не было никаких новостроек. Тогда люди в основном скупали убитые коммуналки, расселялись, делали ремонт - и перепродавали уже как отдельные квартиры. Так было и в нашем случае.

Наша квартира четырехкомнатная - до этого она считалась пятикомнатной: еще одна комната образовывалась за счет фанерки, которой она была отгорожена.

Ощущения элитности у нас нет. А вот ощущение того, что ты живешь в частном, в своем доме, есть. Видите, как у нас тихо? Никто не ходит туда-сюда, нет такого шума, хотя у нас в квартирах со всех сторон улица. Соседей нет - только сверху и снизу, и это только в одной квартире, на третьем этаже. У нас - только сверху, у жителей четвертого этажа - снизу.

О доме

По этому дому можно себе представить, какими у нас были крестьяне до революции - совсем не бедными. Воспользоваться этим доходным домом Антон Фролов уже не смог, потому что произошла революция. По слухам, после 1917 года здесь находился Реввоенсовет или какие-то еще организации такого рода, а потом из него просто сделали жилой дом. У него нет охранного статуса. С одной стороны, это хорошо - нет никаких запретов, иной раз в таком доме и гвоздь забить нельзя. А под снос дом может попасть даже с охранным статусом.

Раньше, насколько я помню, в дом был черный вход со двора. Потом его, вероятно, замуровали. При этом, когда здание строили, в нем не было центрального отопления. Уже при советской власти его постарались провести - и поскольку здесь стены по метру толщиной, то в них прорубали ниши и туда пускали трубы. Что, в общем-то, не очень хорошо для дома. А потом, когда делали капремонт, в эти ниши прокладывать трубы снова не стали, закрыли их и проложили новые сверху.

Иногда к нам приходят студенты архитектурных вузов, чтобы посмотреть на витражи и лестницу - она осталась еще с досоветских времен. Ее, правда, нужно красить в черный цвет. И потом частенько можно увидеть, как напротив сидят художники с мольбертами. Значит, дом интересен. Поэтому надо бы заняться городским властям его восстановлением - это же украшение Бауманской улицы.

О соседях

Дольше всех в этом доме живет семья на четвертом этаже - они въехали сюда в начале 90-х. А вот из жильцов старых коммуналок здесь никого не осталось. У нас есть сообщество жильцов, конечно, - всего три квартиры в доме. Для нас не проблема подписать какое-нибудь заявление - это же не какой-то многоквартирный дом, где не найдешь соседей. Соседи с четвертого этажа в основном обращаются за помощью с ремонтом квартиры, с третьего - с ремонтом фасада, ну а я пишу жалобы по поводу подъезда. Такое разделение обязанностей.

В интернете гуляет байка, что этот дом частный и принадлежит одному человеку. Это неправда: на самом деле здесь достаточно скромно живут обычные пенсионеры. У дома четыре собственника, три - физические лица, собственно, владельцы квартир, а четвертый - город, правительство Москвы. На последнем этаже живут бабушка-ветеран труда, ей уже за 90 лет, с внучкой и сыном. Несколько лет назад из-за того, что управляющая компания не справлялась со своими обязанностями, у них начала подтекать крыша, сгнили потолочные балки и произошло обрушение. Хорошо, что никого не было дома, а то всех бы поубивало. Дом строился основательно, перекрытия делали из огромных балок, по-моему, из лиственницы, но предполагалось, что за домом все же будут ухаживать - а этого не делалось, - и они обрушились. Эта семья не обеспеченная, поэтому в итоге государство сделало ремонт за свой счет. Не знаю, на сколько этого ремонта хватит.

О ремонте

В прошлом году фасад дома ремонтировали. Мы все время ругались с теми, кто этим занимался, чтобы они восстановили башенки. Они говорили: «Нет, мы только стены сделаем, и все». В результате отремонтировали только ту их часть, которую видно с улицы. А со стороны крыши эти башенки так и остались полуразвалившимися. Хотя там работы-то было - просто смазать раствором кирпичи.

Управляющая компания вообще очень плохо ухаживает за нашим домом. Есть указ Минстроя, что ремонт подъезда должен проводиться с периодичностью в три-пять лет. В нашем доме подъезд не ремонтировали больше десяти лет. Мы об этом много раз писали жалобы. Когда мы въехали, внизу была лепнина - с амурчиками, очень симпатично. Когда делали последний ремонт подъезда, все это сбили, закрасили краской, которая теперь обваливается. Здесь же можно очень красиво все сделать - повесить фонари, покрасить стены нормально, восстановить декор. Они это прекрасно знают, но оттягивают время, говорят: «Мы к вам ходили, хотели ремонт сделать, но жильцы нас не пустили, сказали, что не надо, да и вообще в интернете написано, что у вас частный дом». Я говорю: «А где бумага об отказе? У вас же ничего нет». Они: «Нет, но все равно делайте за свой счет, никто не хочет этим заниматься». Это очень странно, потому что мы продолжаем платить за текущий и капитальный ремонт. Мы бы уже действительно давно могли скинуться и сделать все за свой счет, зачем нам тогда их услуги?

Вот так дома и доводят до аварийного состояния, не ремонтируя их, а потом, как Собянин говорит, «что его ремонтировать, когда проще снести». Так уходит старая Москва - и город становится безликим. Хотя вот такие домики, как наш, придают ему колорит.

О районе и транспорте

Когда-то Басманный был промышленным районом, тут было очень много заводов. Сейчас из них сделали офисы. Когда мы сюда въезжали, это была очень тихая улица. Трамваи ходили практически пустыми. А сейчас здесь очень оживленно. В метро очередь всегда - вечером, утром. Но вообще с точки зрения транспорта здесь очень удобно. Все близко. Машины у нас нет, поэтому для нас это важно. Здесь и три вокзала недалеко, и центр города, и до любого аэропорта можно легко добраться, трамвай опять же. Кого-то трамвай под окнами смущает, а мы привыкли - нам даже нравится.

О Москве

За то время, пока мы здесь живем, Москва поменялась очень сильно. Раньше центр был грязный, на тротуарах были припаркованы машины, а сейчас стало гораздо приятнее. У нас это все рядом: садишься в метро - и уже минут через десять ты на Красной площади, там хорошая прогулочная зона, с кафе, ресторанами и театрами. На «Бауманской» то же самое сделали: небольшая Ладожская улица стала пешеходной, на ней открыли маленькие кафе с расчетом на студентов - тут их много.

Мы уже довольно редко ходим по таким заведениям. Обычно выбираем «Доктор Живаго», там очень хорошая кухня. Тот же Раппопорт в « » открыл . Рядом с нами есть « », но она мне пока не очень нравится. Были там несколько раз - они еще не вышли на нужный уровень, им надо над этим работать.

О ресторане на первом этаже

Елки перед выходом высадил наш сосед, когда делал ресторан на первом этаже. Ресторан был не шумный, потому что посетителей в нем особо не было. Нам нравился его дворик - зеленый, с фонтанчиком. Но прибыли не было, поэтому дворик заложили плиткой, попытавшись сделать уличную веранду, зелени стало меньше, но прибыли больше не стало. Потом он закрылся.

Очень редко бывало, чтобы гости задерживались допоздна. Музыки там не было. Иногда гости выходили из ресторана и долго прощались друг с другом. Нам это мешало не сильно - ну, сделаешь замечание.

О домовенке Прошке и хорошей ауре дома

Дому 100 лет, и у него очень хорошая аура. Когда к нам приходили экстрасенсы (мы их не специально приглашали, просто у знакомых находились такие люди) - два независимых друг от друга человека, они говорили, что у этого здания очень положительная аура. А еще - что у нас живет домовой, как в старых домах, его зовут Прошка. Он живет на кухне под холодильником. Все наши кошки всегда тусовались там: лезли туда, принюхивались, просто сидели рядом - потому что, как мы знаем, кошки дружат с домовыми. Почему кошку запускают в дом первой? Потому что на ней заезжает домовой. Наш Прошка любит красное вино и пшенную кашу.

По этому адресу находится примечательный дом, в первую очередь с точки зрения своей архитектуры,согласитесь, не часто можно увидеть даже в таком большом городе, как Москва, здание напоминающее миниатюрный замок)

Автор этого частного, и ныне дома, архитектор В.А.Мазырин. Дата постройки 1913-1915 годы. Этот архитектор прожил очень интересную жизнь. Дружил в Рахманиновым, Шаляпиным, А.А. Морозовым. Имел прозвище "Анчутка". Все его доходные дома 1910-х годов строились по одному слегка меняющемуся проекту. Но этот дом он строил явно по оригинальному проекту.

В разных источниках пишется что этот дом принадлежал крестьянину Антону Фролову, видать крестьянин был не из бедных)

Стиль - неоготика, дань моде и "память места" о Немецкой слободе.

В наше время этот дом является жилым многоквартирным. В подвале и дворике ресторан "Немецкая Слобода" принадлежащий одному из жильцов дома.

Обратите внимание на лифтовое место, интересный вариант показать(нарисовать?) детали наружу)

Балконы так же имеют красивое оформление в оригинальном дисковом узоре.

Усадьба на Бауманской (исторически - Немецкой) улице была построена, вероятно, в середине XVIII в., не позже 1770-х гг. Ансамбль усадьбы, стоящей по красной линии улицы, состоял из главного дома и двух симметрично расположенных флигелей, соединенных с главным домом арками ворот с белокаменными колоннами. Левый флигель был утрачен в 1960-е гг. Сохранился также один из хозяйственных флигелей в глубине владения.

Есть предположение, что автором проекта усадьбы был выдающийся русский архитектор . Чертеж фасада усадьбы был помещен в «Альбомы партикулярных строений Москвы», составленные М.Ф. Казаковым в начале XIX в. и включавшие лучшие, по мнению архитектора, частные дома Москвы.

Декоративное оформление фасада главного дома относится уже к послепожарному периоду: дом горел в 1812 г. и был восстановлен к 1815 г. Примечателен полукруглый центральный ризалит здания, украшенный сдвоенными коринфскими пилястрами и изящными лепными барельефами с сюжетной композицией; фасад по бокам от ризалита также оформлен лепными барельефами и растительным фризом. Внутри сохранились сводчатые помещения подклета и - частично - оформление парадных интерьеров первой трети XIX в.

В конце XVIII – начале XIX вв. владельцами усадьбы была дворянская семья Карабановых - сначала Федор Леонтьевич Карабанов, бригадир, бывший одно время тверским вице-губернатором и губернским предводителем дворянства. Потом усадьбу унаследовал его сын Павел Федорович, прославившийся как знаток и коллекционер древностей. Почти всю жизнь он посвятил собиранию древностей: церковной утвари, медалей, монет, картин и гравюр. В его собрании было более 3000 портретов исторических деятелей, богатая библиотека древних книг и рукописей. Его коллекция, известная как «Русский музей Карабанова», размещалась в его доме на Петровке (Петровка, 23), куда он переселился из отцовской усадьбы на Немецкой улице и где прожил большую часть жизни.

Свое собрание Павел Карабанов завещал государству. Коллекция древностей была передана в Оружейную палату, портретная галерея - в Эрмитаж, большая часть рукописей и книг - в Императорскую публичную библиотеку. Некоторые труды Карабанова были изданы уже после его смерти: «Исторические рассказы и анекдоты, записанные со слов именитых людей», «Списки замечательных лиц русских»; его исторические записки и рассказы печатались также в журнале «Русская старина», а собранные им генеалогические сведения использовались при составлении Российской родословной книги.

После Карабановых усадьба на Немецкой улице перешла к семье уральского заводчика Ивана Яковлева-Собакина, которая и восстанавливала дом после пожара 1812 г. Последним владельцем усадьбы был дворянин Николай Александрович Занковский, член Русского Фотографического общества, владелец фирмы «ЭНЗЕ», производившей фотографические пластины.

В советские годы в усадьбе размещались различные учреждения, сейчас в главном доме располагается банк.

Стиль - неоготика, дань моде и "память места" о Немецкой слободе.

В наше время, этот дом принадлежит частному предпринимателю, который в девяностые скупил почти все старинные дома в этой части улицы. Данный дом является семейным жилищем, ну а в подвале и дворике его же ресторан "Немецкая Слобода".

Обратите внимание на лифтовое место, интересный вариант показать(нарисовать?) детали наружу)

Балконы так же имеют красивое оформление в оригинальном дисковом узоре.