Казнь Дракулы Колосажателя - сажание на кол (посажение на кол или колосажание). Мартин Монестье - Смертная казнь. История и виды высшей меры наказания от начала времен до наших дней

Очень уважал этот вид казни Иван Грозный. «Заведовал» проведением посажения на кол, а также массой других видов изуверских казней его опричник, легендарный садист Малюта Скуратов. На Лобном месте в Москве сажали на кол бояр, служивых и мирских людей, заподозренных в государственной измене. Но и после Ивана IV эта излюбленная казнь русских царей не утратила своей популярности.

Летом 1614 года был посажен на кол государственный изменник, казачий атаман Иван Заруцкий. Будучи фаворитом Марины Мнишек, он являлся сообщником Лжедимитрия I и участвовал практически во всех основных заговорах Смутного времени. За все эти «подвиги» смутьян был приговорен к одной из самых жестоких казней на Руси.

Посажением на кол был также казнен сын известного воеводы Степан Глебов. Его обвинили в связи с первой супругой Перта I, Евдокией Лопухиной, что приравнивалось к государственной измене. Прелюбодеяние значилось уже вторым пунктом обвинительного приговора. Степан был казнен в марте 1718 года в лютый мороз. Осужденного сначала жестоко пытали. Затем на Красной площади перед лицом 200-тысячной толпы раздетым донага посадили на кол.

Глебов мучился 14 часов. На него набросили тулуп, чтобы преступник часом не умер раньше времени, замерзнув в 20-тиградусный мороз. За пыткой заставили наблюдать его опальную любовницу. Когда Степан наконец умер, ему отсекли голову, а тело бросили в общую могилу. Государю и этого показалось мало. Спустя 4,5 года по его приказу Святейший Синод предал покойного любовника заключенной в монастырь государыни вечной анафеме.

Тема началась с фрагмента прекрасной книги моего друга, писателя и историка Вадима Эрлихмана, о Дракуле.

В одной из глав речь шла о святом Стефане, канонизированном молдавской православной церковью. В Молдавии он считается одним из главных национальных героев.

"Стефану, Штефану чел Маре, суждено было править 47 лет — дольше всех правителей Молдовы, сразиться в 47 битвах и возвести 47 храмов и монастырей. Он вошел в историю со званиями Великого и Святого, хотя крови пролил не меньше, чем его ославленный в веках друг Влад". Вадим, ну что за сочетание в одной книге жанра жития и истории?!. Ты веришь в нумерологию?

"Молдавско-немецкая летопись сообщает, например, что в 1470 году «Стефан пошел к Брэиле в Мунтении и пролил много крови и сжег торг; и не оставил в живых даже ребенка в чреве матери, а распарывал животы беременных и вешал младенцев им на шею». Сажание на кол тоже было для него привычным делом;

та же летопись под 1473 годом сообщает о расправе Стефана с пленными турками: «Велел сажать их на колья крестообразно через пупок, всего 2300; и был занят этим два дня».

Турками дело не ограничивалось: сразу поле прихода к власти Стефан велел посадить на кол 60 бояр, обвинив их в убийстве своего отца. Так что, похоже, Дракула в своей любви к колосажанию был совсем не уникален".

Прошу обратить внимание, кстати, что слева - автограф Дракулы, Влада Цепеша.

Посмотрим на святые деяния Стефана Великого и его друга Влада Цепеша чуть внимательней. Уже из другого источника () - как это происходило: в воображении нобелевского лауреата и по мнению эксперта-медика:

"Агнешка Уциньска (FocusHistoria).

На восточных землях Речи Посполитой за измену приговаривали к сажанию на кол. Во время этой жестокой казни жертва лежала в раскорячку с руками, связанными за спиной. Чтобы приговоренный не мог двигаться, один из помощников палача садился ему на плечи. Исполнитель приговора впихивал кол настолько глубоко, насколько мог, а затем вбивал его молотком еще глубже. Жертву, «нанизанную» на кол, ставили в вертикальное положение, и таким образом, благодаря весу собственного тела, приговоренный сползал все глубже на кол.

Для облегчения экзекуции палач обмазывал кол смальцем. Острие кола было затупленным и закругленным, чтобы не пробивать внутренних органов. При условии правильного исполнения казни, кол находил в теле «естественную» дорогу и доходил аж до грудной клетки.

Самое знаменитое литературное описание сажания на кол оставил нам Генрик Сенкевич в «Пане Володыевском»:

«От пояса до самых ступней он был раздет донага и, чуть приподняв голову, увидел меж голыми своими коленями свежеобструганное острие кола. Толстый конец кола упирался в ствол дерева. От обеих ног Азьи тянулись веревки, и к ним припряжены были лошади. Азья при свете факелов разглядел только конские крупы и стоящих чуть поодаль двух людей, которые, очевидно, держали коней под уздцы. (…) Люсьня наклонился и, обеими руками взявшись за бедра Азьи, чтобы направлять его тело, крикнул людям, державшим лошадей:

— Трогай! Медленно! И разом!

Кони дернулись — веревки, напрягшись, потянули Азью за ноги. Тело его поползло по земле и в мгновенье ока очутилось на занозистом острие. В тот же миг острие вошло в него, и началось нечто ужасное, нечто противное природе и чувствам человеческим. Кости несчастного раздвинулись, тело стало раздираться пополам, боль неописуемая, страшная, почти граничащая с чудовищным наслаждением, пронзила все его естество. Кол погружался все глубже и глубже. (…) Быстро выпрягли лошадей, после чего кол подняли, толстый его конец опустили в заранее приготовленную яму и стали засыпать землей. Тугай-беевич с высоты смотрел на эти действия. Он был в сознании. Этот страшный вид казни был тем более страшен, что жертвы, посаженные на кол, жили порою до трех дней.

Голова Азьи свесилась на грудь, губы его шевелились; он словно жевал, смаковал что-то, чавкая; теперь он чувствовал невероятную, обморочную слабость и видел перед собою беспредельную белесую мглу, которая непонятно отчего казалась ему ужасной, но в этой мгле он различил лица вахмистра и драгун, знал, что он на колу, что под тяжестью тела острие все глубже вонзается в него; впрочем, тело начало неметь от ног и выше, и он становился все более нечувствительным к боли»".

Подписи к изображению:

1) Кол разрывает промежность и проходит через таз.

2) Повреждает нижний отдел мочевой системы (мочевой пузырь), а у женщин -детородные органы.

3) Пропихиваемый выше, кол разрывает брыжейку тонкой кишки, пробиваясь сквозь кишки и накопления пищи в брюшной полости.

4) Отклоняясь к передней части позвоночника в области поясницы, кол «скользит» по его поверхности достигая верхней части брюшной полости и поражает желудок, печень, иногда поджелудочную железу.

6) Кол пробивает кожу и выходит наружу.

Слово эксперту:

Профессор Анджей Кулиг, руководитель Института клинической патоморфологии Centrum Zdrowia Matki Polki в Лодзи, подчеркивает, что данная схема/иллюстрация, показывающая мучения, связанные с сажанием на кол, дает лишь приблизительную картину увечий. Степень поражения органов во время этой жестокой казни в большей степени зависит от того, проходит ли кол через центральную часть тела, либо в результате работы палачей его ход изменился, отклоняясь вперед или вбок. В этом случае поражается только часть внутренних органов и пробивается брюшная полость. Кол, вбитый по всем канонам «искусства», достигал грудной клетки и являлся причиной обширного поражения сердца, основных кровеносных сосудов, и разрыва диафрагмы. Профессор Кулиг также подчеркивает, что различные казни, пересказанные в разных исторических источниках и литературе, сильно преувеличены. Казненные умирали достаточно быстро, либо благодаря моментально наступающему заражению организма (сепсису), либо от многочисленных поражений внутренних органов и кровотечения. Источник фрагмента:

Как бы то ни было, пусть даже не тысячи раз святой Штефан сажал на кол, пусть даже не бояр, а только турок - но ведь сажал? Неплохое начало для того, чтобы прослыть народным героем и позднее быть причисленным к лику святых!

Воистину, велики чудеса Стефана Великого!

Можно не переживать за молдавский народ, у которого такие "покровители"!

Впрочем, за русских православных тоже можно не переживать, пока их оберегают святые вроде Николая Кровавого.

Еще немного информации.
Сажание на кол.

Суть этой казни состояла в том, что человека клали на живот, один садился на него, чтобы не дать ему пошевелиться, другой держал его за шею. Человеку вставляли в задний проход кол, который затем вбивали посредством колотушки; затем вколачивали кол в землю. Иногда человека просто опускали на закрепленный снизу кол, смазав предварительно жиром задний проход. Среди Африканских племён сажание на кол распространено и в наше время. На картинках часто изображается, что острие кола выходит изо рта казненного.

Однако на практике, такое встречалось крайне редко. Тяжесть тела заставляла кол войти все глубже и глубже, и, чаще всего, он выходил под мышкой или же между ребер.

В зависимости от угла, под которым вводили острие и судорог казненного, кол мог выйти и сквозь живот.

Этот вид казни был весьма распространен в Восточной Европе. Польская шляхта таким образом расправлялась с неугодными украинскими казаками и наоборот. В России, когда она была под татаро-монгольским игом, и в более поздние времена - при Иване Грозном, Петре I и даже в просвещенном XVIII веке при императрице Елизавете, эта казнь также была популярна.

По свидетельствам современников Петра I, в частности австрийского посланника Плейера, именно таким способом расправился российский император со Степаном Глебовым, любовником своей сосланной в монастырь жены Евдокии. 15 марта 1718 года измученного пытками Глебова привезли на Красную площадь, заполненную толпами народа. Три часа дня. Тридцатиградусный мороз. Петр приехал в отапливаемой карете и остановился неподалеку от места казни. Рядом стояла телега, на которой сидела опальная Евдокия. Ее охраняли два солдата, в обязанности которых входило еще и следующее: они должны были держать бывшую государыню за голову и не давать ей закрывать глаза. Посреди помоста торчал кол, на который усадили раздетого донага Глебова... Здесь нужно дать некоторые пояснения относительно особенностей этого адского изобретения.

Колы имели несколько модификаций: они могли быть разной толщины, гладкие или неструганные, с занозами, а также иметь заостренный или, напротив, тупой конец. Острый, гладкий и тонкий кол, войдя в анальное отверстие, мог в течение нескольких секунд пронзить внутренности человека и, дойдя до сердца, прекратить его страдания. Но этот процесс можно было растянуть на долгие минуты и даже часы. Этот результат достигался при помощи так называемого "персидского кола", отличавшегося от обычного тем, что по обе стороны от него устанавливались два аккуратных столбика из тонких дощечек, верхние из которых находились почти на уровне острия кола. Рядом с колом возвышался гладко обструганный столб. Приговоренного ставили спиной к столбу, заводили руки назад и крепко связывали их. Затем его сажали на кол, вернее, на дощечки. При этом кол входил неглубоко, а вот глубину дальнейшего проникновения его регулировали, постепенно уменьшая высоту опорных столбиков. Палачи следили за тем, чтобы кол, входя в организм, не затрагивал жизненно важных центров. Таким образом казнь могла продолжаться довольно долго. Нечего и говорить о том, как дико кричал человек с разрываемыми внутренностями. Толпа отвечала ему ревом восторга.

Глебова посадили на неструганный "персидский кол". Чтобы он не умер от обморожения, на него надели шубу, шапку и сапоги - по личному указанию Петра. Глебов мучился пятнадцать часов, и умер только в шестом часу утра следующего дня.

Влад III, также известный как Влад Цепеш (рум. Vlad Tepes — Влад Коловник, Влад Колосажатель, Влад Пронзитель) и Влад Дракула. Прозвище «Цепеш» («Колосажатель», от рум. teapa [цяпэ] — «кол») получил за жестокость в расправе с врагами и подданными, которых сажал на кол.

Множеству колов с подвешенными на них людьми придавались различные геометрические формы, рождаемые фантазией Цепеша. Существовали различные нюансы казней: одним кол вбивали через задний проход, при этом Цепеш специально следил, чтобы конец кола ни в коем случае не был слишком острым — обильное кровоизлияние могло слишком рано прекратить мучения казнимого. Правитель предпочитал, чтобы мучения казнимого продлились хотя бы несколько дней, и этот рекорд ему удался. Другим колья вбивались через рот в горло, и они повисали вверх ногами. Третьи повисали, пронзённые через пупок, четвёртым протыкали сердце.

По его указанию жертв насаживали на толстый кол, у которого верх был округлён и смазан маслом. Кол вводился во влагалище (жертва умирала практически в течение нескольких минут от обильной кровопотери) или анус (смерть наступала от разрыва прямой кишки и развившегося перитонита, человек умирал в течение нескольких дней в страшных муках) на глубину нескольких десятков сантиметров, потом кол устанавливался вертикально. Жертва под воздействием тяжести своего тела медленно скользила вниз по колу, причем смерть порою наступала лишь через несколько дней, так как округлённый кол не пронзал жизненно важные органы, а лишь входил всё глубже в тело. В некоторых случаях на колу устанавливалась горизонтальная перекладина, которая не давала телу сползать слишком низко, и гарантировала, что кол не дойдет до сердца и иных важнейших органов.

В таком случае смерть от потери крови наступала очень нескоро. Обычный вариант казни также был очень мучительным, и жертвы корчились на колу по несколько часов.

Цепеш стремился соизмерять высоту колов с социальным рангом казнённых — бояре оказывались выше посажены на колах, чем простолюдины, таким образом по лесам посаженных на кол можно было судить о социальном положении казнённых.

Известен факт о его удачной попытке остановить Турецкого хана, чья армия двигалась на его владения и численностью превосходила его армию в 10 раз. Для запугивания врагов, гр. Дракула велел истыкать всё поле будущего сражения кольями, на которых разместил пару сотен пленных турков и пару тысяч своих подданных. Турецкий хан и всё его войско было объято ужасом при виде целого поля кричащих полуживых кукол. Солдат трясло при одной мысли о том, что они могут также болтаться на кольях несколько дней. Хан принял решение отступить.

Последний материал взят отсюда:

- Как стать святым?

- Ын цепе!

Казнили на Руси издавна, изощренно и мучительно. Историки по сей день не пришли к единому мнению о причинах появления смертной казни.

Одни склоняются к версии продолжения обычая кровной мести, другие отдают предпочтение византийскому влиянию. Каким же образом на Руси расправлялись с теми, кто преступил закон?

Утопление

Это вид казни был весьма распространен в Киевской Руси. Обычно он применялся в тех случаях, когда требовалось расправиться с большим количеством преступников. Но были и единичные случаи. Так, например, киевский князь Ростислав разгневался как-то на Григория Чудотворца. Велел связать непокорному руки, накинуть на шею веревочную петлю, на другом конце которой закрепили увесистый камень, и бросить в воду. При помощи утопления казнили в Древней Руси и вероотступников, то есть христиан. Их зашивали в мешок и бросали в воду. Обычно такие казни происходили после сражений, в ходе которых появлялось много пленных. Казнь через утопление в отличие от казни через сожжение считалась для христиан самой позорной. Интересно, что спустя века большевики в ходе Гражданской войны использовали утопление в качестве расправы над семьями «буржуев», при этом приговоренным связывали руки и бросали в воду.

Сожжение

С XIII века этот вид казни обычно применялся по отношению к тем, кто преступил церковные законы – за хулу на Бога, за небогоугодные проповеди, за колдовство. Особенно ее любил Иван Грозный, который, к слову сказать, был весьма изобретателен в способах экзекуции. Так, например, он придумал зашивать провинившихся в медвежьи шкуры и отдавать их на растерзание собакам или сдирать кожу с живого человека. В эпоху Петра казнь через сожжение применялась по отношению к фальшивомонетчикам. Их, кстати, наказывали и еще одним способом – заливали в рот расплавленные свинец или олово.

Закапывание

Закапывание живьем в землю обычно применялось к мужеубийцам. Чаще всего женщину закапывали по горло, реже – только по грудь. Такая сцена превосходно описана Толстым в его романе «Петр Первый». Обычно местом для казни становилось людное место – центральная площадь или городской рынок. Рядом с еще живой казненной преступницей выставляли часового, который пресекал любые попытки проявить сострадание, дать женщине воды или немного хлеба. Не возбранялось, однако, высказывать свое презрение или ненависть к преступнице – плевать на голову или даже пинать ее. А еще желающие могли подать милостыню на гроб и церковные свечи. Обычно мучительная смерть приходила на 3–4 сутки, но в истории зафиксирован случай, когда некая Ефросинья, закопанная 21 августа, умерла только 22 сентября.

Четвертование

При четвертовании приговоренным отрубали ноги, затем руки и только потом голову. Так был казнен, например, Степан Разин. Планировалось таким же способом лишить жизни и Емельяна Пугачева, но ему сначала отрубили голову, а уж потом лишили конечностей. По приведенным примерам несложно догадаться, что подобный вид казни применяли за оскорбление царя, за покушение на его жизнь, за измену и за самозванство. Стоит заметить, что в отличие от среднеевропейской, например парижской, толпы, которая воспринимала казнь как зрелище и разбирала виселицу на сувениры, русские люди с состраданием и милосердием относились к приговоренным. Так, во время казни Разина на площади стояла гробовая тишина, нарушаемая только редкими женскими всхлипываниями. По завершении процедуры люди обычно расходились молча.

Кипячение

Кипячение в масле, воде или вине было особенно популярно на Руси во времена царствования Ивана Грозного. Приговоренного сажали в котел, наполненный жидкостью. Руки продевали в специальные вмонтированные в котел кольца. Затем котел ставили на огонь и начинали медленно подогревать. В результате человек варился заживо. Такую казнь применяли на Руси к государственным изменникам. Однако этот вид выглядит гуманно по сравнению с экзекуцией под названием «Хождение по кругу» – одним из самых лютых способов, применявшихся на Руси. Приговоренному вспарывали живот в районе кишечника, но так, чтобы он не скончался слишком быстро от потери крови. Затем изымали кишку, прибивали один ее конец к дереву и заставляли казненного ходить вокруг дерева по кругу.

Колесование

Широкое распространение колесование получило в эпоху Петра. Приговоренного привязывали к закрепленному на эшафоте бревенчатому Андреевскому кресту. На лучах креста делали выемки. Преступника растягивали на кресте лицом вверх таким образом, что каждая его конечность лежала на лучах, а места сгибов конечностей – на выемках. Палач железным ломом четырехугольной формы наносил один удар за другим, постепенно переламывая кости на сгибах рук и ног. Работа плача завершалась двумя-тремя точными ударами в живот, при помощи которых переламывался хребет. Тело разломанного преступника соединяли так, что пятки сходились с затылком, укладывали на горизонтальное колесо и в таком положении оставляли умирать. Последний раз такая казнь была применена на Руси к участникам Пугачевского бунта.

Посажение на кол

Подобно четвертованию посажение на кол применялось обычно к бунтовщикам или воровским изменникам. Так был казнен в 1614 году Заруцкий, сообщник Марины Мнишек. Во время казни палач вбивал молотком кол в тело человека, затем кол ставили вертикально. Казненный постепенно под тяжестью собственного тела начинал съезжать вниз. Через несколько часов кол выходил у него через грудь или шею. Иногда на колу делали перекладину, которая останавливала движение тела, не позволяя колу дойти до сердца. Этот метод значительно растягивал время мучительной смерти. Сажание на кол до XVIII века было очень распространенным видом казни среди запорожских казаков. Меньшие колы использовали для наказания насильников – им вбивали кол в сердце, а также в отношении матерей-детоубийц.

…Такая казнь, особенно популярная на Востоке и в Азии, применялась повсеместно: в Африке, Центральной Америке и даже в Европе, в славянских странах и германских Карла Пятого, где кодекс Каролины предусматривал сажание на кол для матерей, виновных в детоубийстве. В России сажали на кол вплоть до середины XVIII века. В XIX веке сажание на кол по-прежнему практиковали в Сиаме, Персии и Турции, где в 30-х годах такого рода казни совершались публично.

В Законе Ману, древнем своде религиозных и гражданских законов индийского общества, среди семи видов смертной казни сажание на кол занимало первое место. Ассирийские правители прославились, приговаривая к смерти на колу повстанцев и побеждённых. Упоминаемый Гастоном Масперо Ашшурнасирпал писал: «Я повесил трупы на столбы. Некоторых я насадил на верхушку столба […], а оставшихся – на колы вокруг стоба».
Персы также питали особую привязанность к этому виду смертной казни. Ксеркс, взбешенный непокорностью царя Леонида, который с тремястами спартанцами пытался преградить в Фермопилах путь персидской армии, приказал посадить греческого героя на кол.
Техника сажания во всём мире была практически идентична, за исключением нескольких деталей. Некоторые народы, в том числе ассирийцы, вводили кол через живот, а выводили через подмышку или рот, но такая практика не получила широкого распространения, и в подавляющем большинстве случаев деревянный или металлический кол вводили через анус.
Приговорённого клали на живот на землю. Разводили ноги и либо закрепляли их неподвижно, либо их держали палачи, руки пригвождали к земле копьями, или связывали за спиной.
В некоторых случаях в зависимости от диаметра кола анус предварительно смазывали маслом или надрезали ножом. Палач обеими руками втыкал кол так глубоко, как мог, а потом загонял его вглубь с помощью дубины.
Здесь открывался широкий простор для фантазий. Иногда в кодексах или приговорах уточнялось, что кол введенный в тело на 50-60 см, нужно поставить вертикально в заранее подготовленную лунку. Смерть наступала чрезвычайно медленно, и приговорённый испытывал неописуемые мучения. Изощрённость пытки заключалась в том, что казнь совершалась сама собой и более не требовала вмешательства палача. Кол всё глубже проникал в жертву под действием её веса, пока наконец не вылезал из подмышки, груди, спины или живота, в зависимости от заданного направления. Иногда смерть наступал спустя несколько дней. Случаев, когда агония длилась больше трёх дней, было предостаточно.
Точно известно, что кол, введенный в анальное отверстие и вышедший из живота, убивал медленнее, чем вышедший из груди или горла.
Нередко кол вбивали молотком, протыкая тело насквозь, задача палача в данном случае заключалась в том, чтобы он вышел изо рта. Помимо физических данных приговорённого, длительность агонии зависела от типа кола.
В некоторых случаях кол, вводимый через анальное отверстие, был хорошо заострён. Тогда смерть наступала быстро, поскольку он легко разрывал органы, вызывая внутренние повреждения и кровотечения летального характера. Русские обычно целили в сердце, что удавалось не всегда. Многие историки рассказывают, что один боярин, посаженный на кол по приказу Ивана IV, промучился целых 2 дня. Любовник царицы Евдокии после двенадцати часов, проведённых на колу, плюнул в лицо Петру I.
Персы, китайцы, бирманцы и жители Сиама заострённому колу предпочитали тонкий с закруглённым концом, наносившим минимальные повреждения внутренним органам. Он не протыкал и не разрывал их, а раздвигал и оттеснял, проникая вглубь. Смерть оставалсь неотвратимой, но казнь могла продлиться несколько дней, что с точки зрения назидательности было весьма полезно.
На колу с закруглённым наконечником казнили Сулейман Хаби в 1800 году за то, что он зарезал ножом генерала Клебера, главнокомандующего французскими войсками в Египте после отплытия Бонапарта во Францию.
Возможно, это был единственный в истории случай, когда западная юриспруденция прибегла к такому способу казни. Французская военная комиссия отступила от военного кодекса в пользу обычаев страны. Казнь прошла при большом стечении народа на эспланаде Каирского института при участии французского палача Бартелеми, для которого это был первый опыт подобного рода. Он справился с задачей сравнительно успешно: перед тем как приступить к забиванию молотком железного кола, счёл необходимым надрезать анус ножом. Сулейман Хаби бился в агонии четыре часа.
Китайский способ насаживания на кол, как всегда, отличался особой изощрённостью: в анальное отверстие забивали бамбуковую трубку, через которую внутрь вводили раскалённый на огне железный прут.
Кстати говоря, именно так казнили английского короля Эдуарда II, чтобы выдать его смерть за естественную. Раскалённый прут ввели в его тело через полый рог. Мишле пишет в «Истории Франции»: «Труп выставили на всеобщее обозрение… На теле не было ни одной раны, но люди слышали крики и по изображенному мукой лицу монарха было понятно, что убийцы подвергли его ужасной пытке».
На Востоке этот способ казни часто использовали для устрашения, сажая на кол пленников у стен осаждённого города, чтобы посеять ужас в душах горожан.
Подобными акциями устрашения особенно славились турецкие войска. К примеру, именно так они действовали у стен Бухареста и Вены.
В результате восстания в Морокко около середины XVIII века бухарцев, знаменитой «чёрной гвардии», состоявших из купленных в Судане негров, на кол были посажены несколько тысяч мужчин, женщин и детей.
В те же годы в Дагомее девушек приносили в жертву богам, насаживая вагиной на заострённые мачты.
В Европе сажания на кол были популярны во времена религиозных войн, особенно в Италии. Жан Лежер пишет, что в 1669 году в Пьемонте дочь нотабля Анну Шарбонно де ля Тур насадили «причинным местом» на пику, и эскадрон палачей прон1с её через город, скандируя, что это их флаг, который они в конце концов воткнут в землю у пересечения дорог.
Во время войны в Испании наполеоновские войска сажали на кол испанских патриотов, те платили им тем же. Гойя запечатлел эти ужасные сцены в гравюрах и рисунках.
В 1816 году, после бунта, закончившегося убийством более 15 тысяч человек, султан Махмуд II ликвидировал корпус янычаров. Многих обезглавили, но большинство подверглось казни на колу.
Ролан Вильен пишет, что в 1958 году дядя иракского короля, известный своими гомосексуальными наклонностями, «был посажен на кол, дабы кара настигла его через место его греха».

На фотграфии: По приказу народного комиссара солдаты Красной армии повесилии насадили на кол польского капитана Ражнского, 1917 г.

Новый мужчина взгромоздился на меня. Теперь что-то огромное, как у слона вламывалось в мое тело, почти разрывая его. Член его толстый, был длинен, как никогда, с каждым толчком я содрогалась от боли, отчаянно вскрикивая и ощущая удары в шейку матки. Еще пара толчков и я потеряла сознание. Но не надолго, ручей был рядом, так что пара ведер и я вернулась к действительности. Надо ли вспоминать, что было? Меня изнасиловали много раз. Каждый раз за моим отказом признаться следовало новое изнасилование. Страшнее было другое. Несмотря на боль, периодически подступавшие ощущения были настолько сильными, что я не могла удержаться - кончала много раз, тогда у меня напрягались соски, краснело лицо, против своей воли я начинала подмахивать тазом в такт движениям мужчины, а из горла вырывался хриплый стон боли и наслаждения. В эти моменты я слышала унижающий меня, заставляющей чувствовать себя шлюхой, смех мужчин и аплодисменты. Вновь и вновь это ощущение стыда и бессилия, ужаса за собственное тело, за свои чувства. Наконец меня развязали, уже начало сереть, меня оттащили к ручью, вымыли, затем бросили в сарайчик в деревне на мягкое сено, растерли тело водкой, напоили крепким бульоном, затем привязали мои руки к вбитым в землю колышкам, так что я могла ворочаться, но не могла поднести руки к телу. На обнаженное тело набросили попону. Мне в рот влили отвар из трав, по измученному телу прошла приятная теплота, боль потихоньку исчезла, эта заботливость меня страшно испугала, я понимала, что меня хотят подготовить к следующим истязаниям. Видимо в отвар было что-то подмешано, потому что я скоро забылась.

Утром дверь распахнулась, вошли несколько солдат, меня отвязали, помогли подняться, болело между ног, так что я шла широко расставляя ноги. Меня вновь поставили перед герцогом. Он внимательно оглядел меня и спросил - "тебе не надоело? Я предоставляю тебе последний шанс. Пока твое тело еще не непоправимо искалечено". Я отрицательно мотнула головой. Он грустно улыбнулся - "ну как знаешь. Выходит, твоя глупость оказалась сильнее. Эти 2 дня я пытался снять тебя с плахи. Ну, если ты хочешь…" Меня подтолкнули вперед.

Со связанными за спиной руками, я встала под дубовой ветвью, палач несколько раз туго обвязал ужасно тонкой веревкой мои груди у самого основания. Веревка натянулась и я повисла. Все мое тело содрогалось от конвульсий, я висела запрокинув назад голову и истошно крича от нестерпимой боли, в то время как мои груди, неестественно вытянутые под тяжестью тела, были задраны вверх. Мои крепкие груди побагровели, из сосков сочилась кровь, странно, но я их уже не чувствовала, только легкое покалывание, боль переместилась к основанию грудей. Я продолжала висеть, от дикой боли я не могла себя контролировать и вновь обмочилась. Губы, которые я судорожно прикусывала, вздулись и по подбородку сочилась струйка крови. Я почти утратила сознание, когда вдруг мои пятки коснулись земли. Мне дали передохнуть несколько минут. Все это время мне предлагали ответить. Затем меня вновь вздернули за груди. В то время, пока я извивалась в воздухе, палачи установили жаровню и вновь раздули огонь. Один из допрашивавших меня вышел вперед и сказал, "так девочка, игра закончилась, пока тебя еще не изувечили, но если ты будешь молчать… Ты хочешь когда-либо испытывать чувственные наслаждения? Так вот, если ты не заговоришь, ты потеряешь эту возможность. Сейчас мы выжжем тебе клитор. Ну?" Не отвечая, я широко раскрытыми от ужаса глазами, смотрела, как палач достает раскаленные щипцы и подходит ко мне. Меня опустили на землю, раздвинули ноги до предела в стороны. Щипцы медленно поднесли к моему паху. "Ну? Ты подумала? Сейчас последняя возможность передумать. Говори, не будь дурой". Я закусила губы и вдруг волна дикой боли пронзила мое тело, но я не успела испытать ее до конца, провалившись во тьму.

В себя я пришла уже в сарае. Странно, но середины своего тела я не чувствовала, посмотрев вниз я увидела перевязку. Увидев, что я очнулась ко мне подошли двое - "Ладно, девчонка. Можешь отдыхать. Мы уже боялись, что ты сдохла. Ты провалялась так почти весь день". Мне вновь влили в рот настой и вино. Я забылась.

Утром меня вновь вывели к дубу.

"Слушай, тварь, ты мне надоела" - сказал Саг - "признавайся, у меня нет больше времени выносить твои глупости, ну будешь говорить?"

Я грязно выругалась.

Палачи связали мне руки за спиной и продели сквозь них веревку. Она стала натягиваться, вывертывая мне руки. Секунда и я повисла на вывернутых руках. Страшная боль пронзила мои плечи. Я закричала.

Палач невозмутимо подвесил большой камень к моим лодыжкам, раздался хруст, мои руки вывернулись еще сильнее. Я застонала. Крики были настолько сильными, что разносились по округе. Все мое тело было покрыто потом, блестевшим на солнце. Я продолжала стонать. Палач подвесил второй камень к ногам.

НЕАААААААААААААААААААААААААААААААЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ - завопила я, все мое тело сотрясалось от жуткой боли. Мне казалось, что тело разрывается на части. Задыхаясь я простонала - "пожалуйста остановитесь, пощадите, пожалуйста!"

"Говори, сука! Где твои сообщницы? Где? Где?"

"Я не могу сказать Вам" - слышала я как бы со стороны свой ответ, понимая, что это означает: еще большую боль! Мое до предела растянутое тело ждало следующего истязания. Три палача взяли деревянные палки. После знака герцога, они стали бить меня по всему телу - по почкам, тугим ягодицам, грудям, плоскому животу, спине. Я крутилась, как безумная и кричали и кричала. После 10 ударов я потеряла сознание. В лицо мне плеснули ведро воды, я пришла в себя и избиение продолжилось. Мои страдания были бесконечными. Сочетание дыбы и избиения палками было ужасно. Боль сводила меня с ума. Она была сильнее, чем я могла представить. Я не могла управлять собой больше и вновь обмочилась. Мучители только смеялись и после короткой передышки продолжили пытку. Вновь и вновь удары палками разбивали мою волю и мое тело. Я вновь потеряла сознание, они быстро привели меня в чувства и вновь удары. Пытка, длившаяся в течение 2 часов!!! В конце ее я была полностью выпотрошенной. Я теряла сознание 12 раз прежде, чем мучители решили остановиться. Меня развязали и бросили в сарай. Вновь меня подлечивали, чтобы я набралась сил для следующих мучений.

Утром меня вынесли к дубу. Саг потрепал меня по щеке и сказал - "да, ты упрямее, чем я думал. Однако я нашел новый способ разговорить тебя. Ты можешь выдерживать боль сама, а как если смотреть на страдания других?" Он показал рукой. Я взглянула и не поверила своим глазам - там стояла моя лучшая подруга Вероника. Она была обнажена. Я знала, что она была беременной и сейчас видела ее большой живот и груди. Несмотря на это, ее привязали к дереву в обнимку и били розгами, а затем поставили на скамейку и набросили ей на шею петлю. Они натянули веревку, Вероника стояла на носках и хрипела, петля сдавила ей горло.

Услышав слова, обращенные к Веронике - "от признания этой зависит ее собственная жизнь, жизнь твоя и твоего нарожденного ребенка", я сделала знак, что сдаюсь. Я рассказала, что знала о наших людях в городе.

Меня привезли в город, бросили в камеру в цитадели. Когда меня вели туда, солдаты смеялись, "ну вот ты наконец и в королевском замке, куда вы так стремились". Несколько дней я не знала, что происходит. Меня хорошо кормили, перевязали раны и ожоги, поили целебными настоями. Я понимала, что будущее будет страшным, особенно потому, как за мной следили, чтобы со мной ничего не случилось. В один вечер в камеру спустился герцог.

"Не повезло тебе, девочка. Из тех, кого ты назвала, поймали только троих, остальные скрылись. Да и из ваших за все время поймали человек 20. Много трупов - а кому они нужны? Король в бешенстве. В Чернолесье сидят ваши банды и грабят богатые замки и обозы, а выбить их невозможно, по городам затаились. В общем, сама понимаешь, он и слышать не хочет, чтобы тебя помиловали. Завтра вас, всех 4, посадят на колья. Он хочет, чтобы это была примерная казнь, так что ее обставят. Прощай девочка. Жаль, что ты не была на нашей стороне". Он вышел. Я посмотрела в окно, там был закат. И жить мне оставалось только эту ночь.

Утром меня вывели из камеры.

Я и три мои лучшие подруги за совершенные преступления должны были быть посажены на кол. На главной площади города собралась огромная толпа, в самом удобном месте стоял помост, где жалась кучка придворных, все еще бледных от пережитого страха. Они окружали золоченое кресло, где развалился Дтир, наш король, наслаждавшийся каждым мгновением предстоящей казни. В центре площади был выстроен высокий деревянный помост, посреди которого в ряд были установлены четыре остро отточенных осиновых кола. По приказу короля все осужденные были нарядно одеты, во все белое. На мне была белая блузка, завязанная узлом на талии, белые чулки, белые босоножки на высоком каблуке и узенькие белые трусики. В таком виде нас вывели на площадь и мы поднялись на помост.

Здесь, у всех на виду, нас заставили снять трусики и поставили на подпорки, прижав лобками к поверхности кольев. Каждый кол имел пару небольших подножек, рычаг мог двигать их вверх и вниз по специальным пазам. На эти подножки нас и поставили. С помощью рычага их чуть подняли вверх, так чтобы острие кола находилось у нас примерно на уровне промежности. Помощники палача, поддерживая меня за бедра, помогали мне ввести острие кола во влагалище, а затем немного опустили подножки, чтобы кол вошел внутрь достаточно глубоко.

Нас слегка насадили на колья, под мышками обвязали веревкой, что-бы можно было замедлять насаживание на кол, после чего всем собравшимся зачитали приговор. После чего палач по очереди подходил к каждой из нас, спрашивая, готова ли она к казни и, получив утвердительный ответ, откидывал подножки. Последней он спросил меня - "готова ли ты". Я, немного помедлив, кивнула головой и зажмурив глаза, приготовилась к страшной смерти. Подножки моментально ушли у меня из под ног и я всем своим весом села на кол…

Я почувствовала, что что-то заполняет влагалище, затем появилось знакомое чувство боли и наслаждения, как при акте любви. Чувство распирания во влагалище все усиливалось, шершавая поверхность заточенного кола раздражала клитор, я все больше и больше возбуждалась, груди налились, соски стояли, по поверхности кола стекала смазка, неожиданно подступившие ощущения оказались настолько сильными, что я кончила: сквозь мое частое дыхание вырвался хриплый стон наслаждения, грудь покраснела, тело казалось глянцевым от пота. Но раздирание влагалища было все сильнее, началось что-то противное человеческому естеству, мое тело как-бы разрывалось на 2 половины и внезапно страшная, ни с чем не сравнимая боль, которой казалось не может быть на свете, которую казалось невозможно было перенести живой, боль, чувствуемая как невиданный оргазм, то, что казалось никогда не испытывала женщина, величайшее наслаждение пронзила мое тело. Из горла вырвался страшный, пронзительный, не похожий на человеческий хриплый крик боли и счастья. Кол вдвинулся еще дальше, у меня треснули половые губы, острие пронзило матку, я вновь крикнула, еще сильнее, наверно мой крик был слышен во всем городе, новая волна боли и наслаждения прокатилась по телу, которое все выгнулось, крик стал еще более хриплым, как клекот. Краем затуманенного сознания, я услышала слова палача "А закаркала", меня опустили чуть ниже, я повторила свой страшный крик. Внезапно веревку отпустили, мое тело спустилось еще ниже и в промежность уперлась перекладина, прибитая перпендикулярно колу. Она не давала мне спуститься ниже и быстро умереть, пронзенной колом. Я извивалась на колу еще несколько часов, внутри моего лона казалось был разожжен костер. Но не смотря на все, я продолжала видеть своих подруг - перед казнью мне отрезали веки, так, что глаза закрыть я не могла. Мои подруги также извивались на толстых осиновых колах, я слышала их крики, полные боли и наслаждения. Затем в глазах у меня стало темнеть и наступило благостное беспамятство...

………………………………………………….

Как красиво я, уже мертвая, сидела на колу, опустив головку на грудь. И не зря ведь нас одели во все белое - из промежности на кол и на мои обтянутые белыми чулками ноги стекала кровь и капала на дощатый помост с носков моих босоножек. Изо рта и из носа у меня тоже капала кровь, прямо на мою белоснежную блузку…