Vbulletin воспоминания художника. Из воспоминаний художника Юрия Анненкова. «Четыре маленькие девочки» и «Желание, пойманное за хвост»
Photo by Gabriele Diwald on Unsplash
Образ Русского человека утрачен. Конечно, кого-то возмутят эти строки, и в этом его свобода. Но стоит оглянуться - видны традиции, хотя отсутствует Дух; видна культура, да поди сыщи наследие и его понимание, стремление перенять и приумножить, а не выкрикнуть свое Я, или заявить о принадлежности. Сухая идентификация.
Не всегда приходит понимание - Валерий Плотников был прав, когда говорил: «Мои снимки - свидетельство ушедшей эпохи». Невольно продолжаешь мысль: «Фотография будущего - не то, во что ты веришь, а то, с помощью чего ты уверуешь: в правду, которая у каждого своя, или в анатомические данные человека, которого сняли без «хитрой» одежды, которая всегда и везде корректировала примитивную визуальную оценку».
Мир фотографии стремительно беднеет: фотография ради фотографии, что угодно ради денег и «свободы». Паттерны и обложки, вместо лика и образа - не данность времени, а следствие полного искоренения сознания в рамках общественной массы. Мы позабыли опасения Ролана Быкова: «Я не хочу, чтобы из иконы делали вещь, и спекулировали, а вещь делали бы иконой, и ей поклонялись». Отвернулись от гения, при виде мещанина.
Свои дальнейшие проекты я не стану подгонять под требования времени, запросы индустрии и свежевыпеченные критерии горстки временных мещан. Понимаю, что в познании наследия потребуется помощь - не только коллег, но и опыт тех, кто был носителем Русского лика, и с этим сложнее. Можно опираться на письма, мемуары и результаты созидания.
Многие художники, взявшись за перо, обнаруживали в себе литературный талант и создавали интересные произведения беллетристического, мемуарного и эпистолярного жанров. В своих рассказах, о себе и своем творчестве, они оставили зарисовки современников и эпохи, быта и событий художественной жизни, встреч с интересными людьми.
То было давно… там… в России…
Живописец и театральный художник, педагог и… писатель! За годы вынужденной эмиграции он написал более четырехсот рассказов:
- О своем детстве. Первые открытия и утраты, радость и горечь, «краски» и образы.
- О преподавателях. Константин Алексеевич учился у А. К. Саврасова и В. Д. Поленова.
- О лучших друзьях. Среди которых: Чехов, Левитан, Шаляпин, Врубель и Серов.
- О работе декоратором. В частной опере Саввы Мамонтова и в Императорских театрах.
- О рыбной ловле и охоте. Деревенский быт, приятели, верные собаки и радость - быть Дома, в России того времени.
Литературное творчество Константина Алексеевича напоминает Чехова, Тургенева, Шмелева и Бунина, однако у Коровина своя индивидуальная творческая палитра. В ее основе - любовь к России, к ее природе и людям.
Подробное описание и покупка: Ozon
Далекое близкое
На склоне лет, знаменитый русский художник Илья Репин принялся за написание мемуаров и оставил нам множество рассказов и очерков о своих современниках - художниках Куинджи, Ге и Крамском, архитекторах Стасове и Антокольском. Его письма об искусстве, и отдельные, весьма яркие, впечатления о созданных произведениях, опубликованы в этом издании.
В своих повествованиях Илья Репин умело использует народную речь: русских и украинских крестьян, с которыми познакомился еще в детстве, во время скитаний по днепропетровским и волжским деревням. Он многое говорит про живопись, про то, что она должна быть сердечна, обращена к народу и его истокам.
Илья Ефимович говорит, что мастерство и сердце - два равновеликих слагаемых, которые не должны противопоставляться друг другу, но обязаны сочетаться, чтоб искоренить акробатику кисти, живописность ради живописности. Он всегда с сочувствием цитировал, ныне забытое, изречение Крамского, что художник, совершенствуя форму, не должен растерять по дороге «драгоценнейшее качество художника - сердце».
Подробное описание и покупка: |
Живопись, как и музыка, способна передать то, что сложно выразить словами, но многие мастера изобразительного искусства пытались проявить себя и в текстах. Данте Габриэль Россетти писал баллады, Пикассо - пьесы, а Кандинский объяснял читателям музыкальную метафору творчества. T&P составили подборку известных и вдохновляющих книг, написанных художниками.
«О духовном в искусстве»
Василий Кандинский
Основоположник абстракционизма Василий Кандинский, ощущая наступление в искусстве новой эпохи «великой духовности», пишет книгу-манифест абстрактной живописи «О духовном в искусстве». В ней он письменно закрепляет основные положения новаторского художественного направления и рассуждает о внутренних духовных побуждениях художника в процессе создания композиционно выверенных картин в рамках абстракционизма. Высказанные им идеи - его первые теоретические поиски в сфере нового искусства - Кандинский рисует свои первые абстрактные полотна в это же время. Художник на протяжении всей книги пытается подробно растолковать в первую очередь себе самому, и только во вторую - читателям, музыкальную метафору творчества, где «цвет - это клавиши; глаз - молоточек; душа - многострунный рояль», а художник - «рука, которая приводит в вибрацию человеческую душу».
Стихи
Микеланджело Буонаротти
«Никто желанной воли не найдет / До той поры, пока не подойдет / К пределам жизни и искусства», - Микеланджело Буонаротти, один из самых выдающихся художников эпохи Ренесанса, создатель сотен скульптур, картин и фресок, подошел не только к пределам изобразительного искусства, но и к пределам искусства словесного. В последние годы своей жизни Микеланджело стал сочинять стихи, преимущественно сонеты и мадригалы (музыкально-поэтические произведения). Его стихотворения о любви к маркизе Пескара не уступают в своем изяществе знаменитому «Давиду», выточенному из мрамора, или росписи сводов Сикстинской капеллы.
«Суждения о науке и искусстве»
Леонардо да Винчи
Ученый, художник, скульптор эпохи Возрождения - Леонардо да Винчи, совместивший в своей жизни науку и искусство, достиг равноценных успехов в механике, естествознании, анатомии и творческом самовыражении. Человек, нарисовавший «Мону Лизу» и изобретший еще в XV веке парашют и вертолет, оставил после себя и литературное наследие - множество рукописей, на страницах которых сосуществуют наука и искусство. Науку и искусство Леонардо да Винчи воспринимает как два вечно пересекающихся способа познания мира, который не замкнут в рамках «естественного» и «гуманитарного».
Баллады и сонеты
Данте Габриэль Россетти
Художник-прерафаэлит Данте Габриэль Россетти применил свой художественный талант и на литературном поприще, написав несколько сотен стихотворений и сонетов и найдя вдохновение сначала в творчестве Эдгара Алана По, а затем в собственных возлюбленных. Женившись на поэтессе Элизабет Сиддал, Россетти сконцентрировал все свои творческие поиски на воспевании ее красоты и их любви (ей посвящена одна из главных картин художника «Блаженная Беатриса» и основная часть его поэтических текстов). После смерти жены, которая была спровоцирована туберкулезом, Росетти решает похоронить вместе с Элизабет большую часть своих стихов и поэм, существовавших в единственном экземпляре. Спустя несколько лет он был вынужден просить эксгумации ради спасения своих литературных произведений. Спасенные из-под земли тексты в дальнейшем были опубликованы отдельным сборником, основными темами которого стало восхваление любви, идеалов эпохи романтизма, красоты жизни и ценности чистейшей поэзии.
«Четыре маленькие девочки» и «Желание, пойманное за хвост»
Пабло Пикассо
Драматургические поиски основоположника кубизма Пабло Пикассо были вдохновлены его работой над декорациями и костюмами к сюрреалистическим спектаклям. Решив попробовать себя не только в роли художника и декоратора, Пикассо в 1940-х годах пишет две абсурдистские пьесы - «Желание, пойманное за хвост» и «Четыре маленькие девочки». По сути его произведения - это дань кубизму, словесный кубизм. Смысл (в привычном его понимании) в репликах весьма своеобразных персонажей совершенно отсутствует, ровно так же как и отсутствует однозначный сюжет. В одной пьесе Лук, Ватрушка, Тишина, Занавески и другие странные герои фантазируют на библейские темы, а в другой пьесе четыре девочки перепридумывают мир заново. Каждая реплика в драматургии художника - поток ассоциаций, которые, объединяясь, создают новый театр имени Пабло Пикассо, театр анархии, где между действиями нет связи, но есть что-то, что приковывает внимание точно так же, как это делают кубические портреты его же авторства.
«Дневник одного гения»
Сальвадор Дали
Книга, призванная доказать, что «повседневная жизнь гения, его сон и пищеварение, его экстазы, ногти, простуды, его жизнь и его смерть в корне отличаются от всего, что происходит с остальной частью рода человеческого», - так Сальвадор Дали характеризует «Дневник гения», ставший логическим продолжением его первой книги «Тайная жизнь Сальвадора Дали». Посвященный бессменной музе Дали - Гале (Елене Дьяконовой), дневник представляет собой сборник разрозненных мыслей, анекдотов и историй из жизни художника, и непреднамеренно, но вполне закономерно становится бумажным отражением сюрреалистического творчества испанского живописца. Сюрреализм в дневнике раскрывается не только как художественное течение, но и как способ мышления и подход к жизни, подразумевающий эпатажный вызов по отношению ко всему привычному и будничному.
«Моя жизнь»
Марк Шагал
«Писал эти страницы, как красками по холсту. Если бы на моих картинах был кармашек, я бы положил их туда», - автобиография Марка Шагала, витебского художника еврейского происхождения, «Моя жизнь» рассказывает о взрослении Шагала и о его становлении как художника. Жанр книги, как его определил сам художник: «роман моей жизни», в котором передается «вся щемящая любовь», которую Марк Шагал питает ко всем людям на свете. Подробно рассказывая о поиске своего личного пути в сфере живописи, о своих попытках создавать иначе, писать другими цветами и видеть другими цветами, о неприятии творчества его первыми учителями и зрителями, он вводит читателя в круг своей семьи, в мир своих сердечных переживаний и в мир своего искусства.
«Далекое близкое»
Илья Репин
В мемуарах Ильи Репина под редакцией Корнея Чуковского собраны его воспоминания о жизни, об обучении в Академии художеств, его эстетические воззрения на искусство и критические оценки творчества современных ему художников (Ге, Крамской, Куинджи). Сверхзадачей Репина, как и в литературных, так и в художественных произведениях, становится провозглашение «трех великих идей»: истины, добра и красоты. Проповедуя вечные ценности, Репин попутно осмысляет и собственные «пробы кисти», рассказывая о своем понимании ключевых вопросов творчества и о кропотливом процессе создания картин (например, знаменитой «Бурлаки на Волге»).
«Ноа Ноа» и «Прежде и потом»
Поль Гоген
Поль Гоген, считающий современную ему цивилизацию болезнью, находит долгожданный приют и уединение на островах Океании, где, помимо сотни полотен, пишет и литературные произведения - идиллическую поэму в прозе «Ноа Ноа» (что на таитянском означает «благоухать») и мемуары и дневниковые записи «Прежде и потом». Свободная и простая жизнь среди местных жителей дарит художнику новый взгляд на действительность, на которую он теперь взирает с позиции жителя райского острова. «Рисовать искренне значит не лгать самому себе», - видимо, писать искренне для Гогена означает то же самое. Составленные из разрозненных кусков заметки Гогена об искусстве и жизни, о туземцах и других художниках учат любить простые вещи и находить вдохновение в обыденном.
«Пространство Эвклида»
Кузьма Петров-Водкин
Повесть Петрова-Водкина - это яркий рассказ художника о своих первых шагах в живописи под руководством учителя-иконописца и о развитии самобытного взгляда на жизнь и на вопросы искусства. Причудливый, простой и даже разговорный язык Петрова-Водкина только помогает ему свободно и нетипично рассуждать о мужском и женском начале, о характерах людей, эпохе и искусстве. Свою повесть он в первую очередь старается сделать увлекательной, так как исповедует негласную доктрину: «Все искусства хороши, кроме скучного».
«Письма к брату Тео» и «Письма к друзьям»
Винсент Ван Гог
Непризнанный при жизни, но достигший колоссальной известности после смерти голландский художник Винсент Ван Гог в течение всей своей жизни вел переписку с самыми близкими ему людьми - братом Тео и друзьями и коллегами (Полем Гогеном, Антоном Раппардом, Эмилием Бернаром). В своих письмах, пытаясь преодолеть вечно преследующую его неуверенность в себе, он пишет о своей внутренней и внешней работе, о том, какой труд и какие мысли стоят за каждой его картиной. Книга и словесное творчество для Ван Гога - это «совесть, разум и искусство», которые помогают ему вступать в диалог с внешним миром и фиксировать процесс своей работы над собой и картинами.
Николай Рерих
Николай Рерих оставил массу записок о своих путешествиях в страны Центральной Азии. Книга «Шамбала. Сердце Азии» - своеобразный итог пятилетней экспедиции Рериха по Индии, Китаю, Тибету и другим близлежащим странам. В книге суммируется и философски осмысляется опыт жизни и работы на Востоке и подробно рассказывается о загадочной мифической стране - Шамбале, «самом священном слове» и «краеугольном понятии Азии». Рассуждая о поисках святой Шамбалы, Рерих попутно пишет и об экзотических пейзажах стран Востока, об особенностях местного населения и путях развития цивилизации и о противостоянии Запада и Востока.
Из «Воспоминаний» художника К. Коровина
0 Участников и 2 гостей просматривают эту тему.
"В 1921-м году советская власть заказала мне портрет Ленина, и мне пришлось явиться в Кремль.
Ленин был небольшого роста, бесцветное лицо с хитровато прищуренными глазами. Типичный облик мелкого мещанина, хотя Ленин (Ульянов) и был дворянин.
Ленин был неразговорчив. Сеансы (у меня их было два) проходили в молчании. Ленин как бы забывал (а может быть, и действительно забывал) о моем присутствии, оставаясь, впрочем, довольно неподвижным, и только, когда я просил взглянуть его на меня, неизменно улыбался. Вспомнив о ленинской статье "Восстание как искусство", я попробовал тоже заговорить об искусстве.
Я, знаете, в искусстве не силен, - сказал Ленин, вероятно позабыв о своей статье и о фразе Карла Маркса, - искусство для меня, это... что-то вроде интеллектуальной слепой кишки, и, когда его пропагандная роль, необходимая нам, будет сыграна, мы его - дзык, дзык! - вырежем. За ненужностью. Впрочем, - добавил Ленин, улыбнувшись, - вы уж об этом поговорите с Луначарским: большой специалист. У него там даже какие-то идейки...
Ленин снова углубился в исписанные листы бумаги, но потом, обернувшись ко мне, произнес:
Вообще, к интеллигенции, как вы, наверное, знаете, я большой симпатии не питаю, и наш лозунг "ликвидировать безграмотность" отнюдь не следует толковать, как стремление к зарождению новой интеллигенции. "Ликвидировать безграмотность" следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи, читать наши декреты, приказы, воззвания. Цель - вполне практическая. Только и всего.
Каждый сеанс длился около двух часов. Не помню, в связи с чем, Ленин сказал еще одну фразу, которая удержалась в моей памяти:
Лозунг "догнать и перегнать Америку" тоже не следует понимать буквально: всякий оптимизм должен быть разумен и иметь свои границы. Догнать и перегнать Америку - это означает прежде всего необходимость возможно скорее и всяческими мерами подгноить, разложить, разрушить ее экономическое и политическое равновесие, подточить его и, таким образом, раздробить ее силу и волю к сопротивлению. Только после этого мы сможем надеяться практически "догнать и перегнать" Соединенные Штаты и их цивилизацию. Революционер прежде всего должен быть реалистом.
Ленин снова хитровато улыбнулся:
Художник, конечно, тоже. Импрессионизм, кубизм, футуризм и всякие другие "измы" искажают искусство. Оно должно обойтись без "измов". Искусство должно быть реальным.
Я хотел было спросить Ленина, как он относится к таким "измам", как "социализм", "коммунизм", "марксизм" и - в будущем - неизбежный "ленинизм", но удержался и промолчал.
Весело смеясь, мы расстались, "товарищески" пожав друг другу руки, но, унося рисунок в папке, я уже знал, что задуманный ранее портрет Ленина, как символ боевой воодушевленности революции, символ перекройки судеб человечества, я не сделаю. Роль Ленина в подобной "перекройке" показалась мне историческим недоразумением, промахом, массовой аберрацией.
Не более чем через год после Октябрьского переворота моя приятельница, бывшая ярой большевичкой, но родители которой пали жертвой уличного самосуда, прокляла революцию и навсегда эмигрировала из советской России.
В облупившемся снаружи и неотопленном внутри "Институте В. И. Ленина" меня прежде всего поразила стеклянная банка, в которой лежал заспиртованный ленинский мозг, извлеченный из черепа во время бальзамирования трупа: одно полушарие было здоровым и полновесным, с отчетливыми извилинами; другое, как бы подвешенное к левому на тесемочке, - сморщено, скомкано, смято и величиной не более грецкого ореха. Через несколько дней эта страшная банка исчезла из института и, надо думать, навсегда".