Когда в оркестре выделился дирижер. Разбираемся в классической музыке: зачем оркестру нужен дирижер. Обязательно ли сильно махать руками, чтобы оркестр тебя слушался

Было распространено управление хором с помощью так называемой хейрономии (от др.-греч. χείρ - рука и νόμος - закон, правило), которое перешло затем и в практику церковного исполнительства в средневековой Европе; этот вид дирижирования предполагал систему условных движений рук и пальцев, с помощью которых дирижёр указывал певчим темп , метр , ритм , воспроизводил контуры мелодии - её движение вверх или вниз и т. д.

Баттута изначально представляла собою достаточно массивную трость; руководитель оркестра отбивал такт, ударяя ею об пол, - такое дирижирование было и шумным, и небезопасным: Ж. Б. Люлли во время дирижирования наконечником трости нанёс себе рану, оказавшуюся смертельной . Однако уже в XVII веке существовали и менее шумные способы дирижирования; так, в ансамбле исполнением мог руководить один из его участников, чаще всего скрипач , который отсчитывал такт ударами смычка или кивками головы .

По мере отмирания системы генерал-баса (во второй половине XVIII века) возрастало значение скрипача-концертмейстера; и в XIX веке такой способ дирижирования сохранялся при исполнении несложных сочинений, в частности в бальных и садовых оркестрах; он используется нередко и в настоящее время при исполнении старинной музыки .

XIX век в истории дирижирования

На протяжении веков композиторы по общему правилу сами исполняли свои произведения: сочинение музыки входило в обязанности капельмейстера , кантора , в иных случаях и органиста ; постепенное превращение дирижирования в профессию началось в последние десятилетия XVIII века, когда появились композиторы, регулярно выступавшие с исполнением чужих сочинений. Так, в Вене с 1771 года в публичных благотворительных концертах Музыкального общества, которыми сначала руководил Флориан Леопольд Гассман , а затем на протяжении многих лет Антонио Сальери , часто исполнялись сочинения ушедших композиторов или современников, которые по тем или иным причинам лично участвовать в концертах не могли . Практика исполнения чужих сочинений во второй половине XVIII века распространилась и в оперных театрах: чужими операми нередко дирижировали К. В. Глюк , Джованни Паизиелло и Йозеф Мысливечек , пропагандировавший, в частности, творчество К. В. Глюка .

Если в XVIII веке композиторы-дирижёры выступали в основном со своими оркестрами (капеллами), исключение составляли лишь оперные композиторы, ставившие и исполнявшие свои сочинения в разных городах и странах, то в XIX веке и на концертной эстраде появились гастролёры, выступавшие как с собственными, так и с чужими сочинениями, дирижируя чужими оркестрами, как, например, Гектор Берлиоз и Феликс Мендельсон , а позже Р. Вагнер .

Доподлинно не установлено, кто первый, пренебрегая приличиями, повернулся спиной к публике, лицом к оркестру, Г. Берлиоз или Р. Вагнер, но в искусстве управления оркестром это был исторический поворот, обеспечивший полноценный творческий контакт дирижёра с артистами оркестра . Постепенно дирижирование превращалось в самостоятельную профессию, не связанную с композиторским творчеством: управление разросшимся оркестром, интерпретация всё более усложняющихся сочинений требовали специальных навыков и специальной одарённости, отличной в том числе и от одарённости музыканта-инструменталиста . «Для дирижирования, - писал Феликс Вейнгартнер , - требуется не только способность полностью понимать и чувствовать музыкальное художественное творение, но и особая техническая ловкость рук, её трудно описать и ей едва ли можно научиться… Эта специфическая способность зачастую никак не связана с общей музыкальной одарённостью. Случается, что какой-нибудь гений лишён этой способности, а посредственный музыкант наделён ею» . Среди первых профессиональных дирижёров, получивших международное признание, - Ганс фон Бюлов и Герман Леви ; Бюлов стал первым в истории дирижёром, гастролировавшим вместе с оркестрами, в том числе с Берлинским филармоническим .

Дирижёрское искусство в России

До XVIII века дирижирование в России было связано главным образом с хоровым исполнением, и в первую очередь - церковной музыки . Для руководителей церковных хоров, регентов , вырабатывались определённые приёмы дирижирования, о которых говорится, в частности, в «Мусикийской грамматике» Н. П. Дилецкого , относящейся ко второй половине XVII века .

Первыми оркестровыми дирижёрами были музыканты из крепостных , руководившие частными капеллами; так, наиболее известный среди них, Степан Дегтярёв , управлял оркестром Шереметевых . На протяжении XVIII и XIX веков в России, как и в Западной Европе, дирижирование, как правило, было связано с композиторским творчеством: известными дирижёрами в своё время были Иван Хандошкин и Василий Пашкевич , в XIX веке - Милий Балакирев и Антон Рубинштейн .

Первым профессиональным дирижёром (не являвшимся композитором) можно считать Николая Рубинштейна , который с начала 60-х годов XIX века был постоянным дирижёром симфонических концертов в Москве, гастролировал в качестве дирижёра в Петербурге и других городах, был первым в России исполнителем многих сочинений как русских (прежде всего П. И. Чайковского), так и зарубежных композиторов . Но если Рубинштейн за рубежом был известен в первую очередь как выдающийся пианист, то Василий Сафонов стал первым русским музыкантом, получившим международное признание, уже в начале XX века, именно в качестве дирижёра .

Дирижёр в XX веке

«Большая пятёрка»: Бруно Вальтер, Артуро Тосканини, Эрих Кляйбер, Отто Клемперер, Вильгельм Фуртвенглер

Престиж профессии дирижёра особенно вырос в начале XX века; широко распространившееся преклонение перед человеком, стоящим за пультом, дало повод Теодору Адорно написать: «…общественный авторитет дирижёров в большинстве случаев намного превышает реальный вклад большинства из них в исполнение музыки» . Те же соображения в 20-х годах вызвали к жизни попытки создать оркестры без дирижёра, и первый такой оркестр, Персимфанс , был создан в Москве в 1922 году . Однако идея себя не оправдала: как сам Персимфанс, так и другие оркестры, созданные по его образцу, оказались недолговечными .

Со второй половины XIX века в Европе доминировала немецко-австрийская школа дирижирования, что не в последнюю очередь было обусловлено преобладанием немецко-австрийской симфонической музыки в концертном репертуаре; на рубеже веков её представляла прежде всего так называемая «послевагнеровская пятёрка»: Ханс Рихтер , Феликс Мотль , Густав Малер , Артур Никиш , Феликс Вейнгартнер, - а в дальнейшем дирижёры следующего поколения: Бруно Вальтер , Отто Клемперер , Вильгельм Фуртвенглер , Эрих Кляйбер и нидерландский дирижёр немецкой школы Виллем Менгельберг . Сложившаяся в эпоху романтизма , эта школа вплоть до середины XX века сохраняла те или иные черты, присущие романтическому направлению в музыкальном исполнительстве .

Чувствуя себя сотворцом исполняемого сочинения, дирижёр-романтик порою не останавливался перед внесением тех или иных изменений в партитуру, прежде всего касающихся инструментовки (некоторые исправления, внесённые романтиками в поздние сочинения Л. ван Бетховена , и сейчас принимаются дирижёрами ), тем более не видел большого греха в отступлении, на своё усмотрение, от обозначенных в партитуре темпов и т. д. . Это считалось оправданным, поскольку далеко не все великие композиторы прошлого в совершенстве владели оркестровкой, а Бетховену, как предполагалось, глухота мешала ясно представить себе звуковое сочетание . Очень часто сами композиторы после первого прослушивания вносили исправления в оркестровку своих сочинений, но не все имели возможность их услышать .

Те вольности, которые позволяли себе в отношении партитур Вагнер, а затем Ганс фон Бюлов, осуждались нередко и их современниками. Так, Феликс Вейнгартнер значительную часть своей книги «О дирижировании» посвятил полемике с Бюловом . Дирижёрские вторжения в партитуры постепенно уходили в прошлое (в первой половине XX века критике за такие вторжения подвергались главным образом Виллем Менгельберг и Леопольд Стоковский), но долго ещё сохранялось стремление адаптировать сочинения давно ушедших композиторов к восприятию современной аудитории: «романтизировать» сочинения доромантической эпохи, исполнять музыку XVIII века полным составом симфонического оркестра XX столетия… Всё это ещё в начале XX века вызвало «антиромантическую» реакцию в музыкальных и околомузыкальных кругах ). Значительным явлением в музыкальном исполнительстве второй половины XX века стало движение «аутентистов» . Бесспорной заслугой этого направления, представленного Густавом Леонхардтом , Николаусом Арнонкуром и целым рядом других музыкантов, является освоение стилистических особенностей музыки XVI-XVIII веков - тех особенностей, которыми дирижёры-романтики в большей или меньшей степени были склонны пренебрегать .

Современность

Поскольку не все завоевания «аутентистов» являются бесспорными, большинство современных дирижёров при обращении к музыке XVIII века (сочинения более отдалённых времён неаутентисты исполняют редко) ищут свою золотую середину между романтизмом и «аутентизмом», нередко при этом подражая и способам дирижирования того времени - управляют оркестром, сидя за фортепиано или со скрипкой в руке .

В настоящее время многие дирижёры отказываются от использования палочки - вообще или в медленных частях сочинений; без палочки ещё в первой половине XX века дирижировали Василий Сафонов (с начала 20-х годов) и Леопольд Стоковский . Лео Гинзбург отмечал, что в научной литературе с годами всё меньше внимания уделяется мануальной технике: она очень индивидуальна и на практике нередко опровергает любые теории . Здесь можно обозначить лишь общие контуры: самая сильная (первая) доля такта обозначается движением правой руки вниз, самая слабая (последняя) - движением правой руки вверх, остальные (если они имеются) распределяются между ними, образуя так называемую метрическую сетку . Кроме такого определения темпа и ритма , дополнительными движениями рук, головы, всего корпуса, а также мимикой дирижёр указывает характер исполнения музыки как для ансамбля в целом, так и для его отдельных групп и участников . В своё время Рихард Вагнер вызывал негодование публики тем, что симфоническими сочинениями дирижировал наизусть; в XX веке выступления в концертах без партитуры на пульте и даже без пульта стали нормой: «Хороший дирижёр, - говорил Ганс фон Бюлов, - держит партитуру в голове, а плохой - голову в партитуре» . Если дирижёр не может оторваться от партитуры, писал Ф. Вейнгартнер, он не более чем отбиватель такта и не имеет права претендовать на звание артиста . Для Вагнера и Бюлова и для их многочисленных последователей важен был зрительный контакт с оркестром; с другой стороны, и Вейнгартнер в своё время напоминал, что публика «должна слушать музыку, а не удивляться хорошей памяти дирижёра» , и часто можно наблюдать, как дирижёр перелистывает партитуру, почти не заглядывая в неё - не отрывая взгляда от оркестра; многие, во всяком случае, считали и считают демонстративное дирижирование наизусть дурным тоном .

Сфера применения дирижёрского искусства уже в XX веке существенно расширилась: к концертной эстраде и музыкальному театру добавились кинематограф, радио, телевидение и студия звукозаписи . При этом в кино, как и в драматическом театре , дирижирование носит прикладной характер, а на радио, телевидении и в студии утрачивается непосредственный контакт со слушателями: «Создаётся, - пишет Лео Гинзбург, - своеобразная продукция промышленного порядка» .

Профессия дирижёра и в настоящее время остаётся преимущественно мужской, однако в XX веке стали появляться и дирижёры-женщины: на рубеже столетий открытыми концертами в Гётеборге дирижировала Эльфрида Андрее ; успешным дирижёром была Надя Буланже ; Жанна Эврар возглавила собственный Парижский женский оркестр в 1930 году . В СССР первой женщиной-дирижёром стала Вероника Дударова , впервые вставшая за пульт в 1944 году .

Примечания

, с. 252.
Beaussant P. Lully ou Le Musicien du Soleil. - Paris: Gallimard/Théâtre des Champs-Élysées, 1992. - P. 789.
, с. 252-253.
, с. 253.
Паршин А. А. Аутентизм: вопросы и ответы // Музыкальное искусство барокко. Сборник 37. - М. : МГК, 2003. - С. 221-233 .
Штейнпресс Б. С. Антонио Сальери в легенде и действительности // Очерки и этюды. - М. : Советский композитор, 1979. - С. 137 .
Кириллина Л. В. Бетховени и Сальери // Старинная музыка: журнал. - 2000. - № 2 (8) . - С. 15-16 .
Рыцарев С. Кристоф Виллибальд Глюк. - М. : Музыка, 1987. - С. 67.
Бэлза И. Ф. Мысливечек // Большая советская энциклопедия. - М. : Советская энциклопедия, 1974. - Т. 17 .
, с. 99.
, с. 614-615.
, с. 184.
, с. 187.
, с. 254.
Корабельникова Л. З. Рубинштейн Н. Г. // Музыкальная энциклопедия (под ред. Ю. В. Келдыша). - М. : Советская энциклопедия, 1978. - Т. 4 .
, с. 164.
Корабельникова Л. З. Сафонов В. И. // Музыкальная энциклопедия (под ред. Ю. В. Келдыша). - М. : Советская энциклопедия, 1978. - Т. 4 .
, с. 95.

Хорошо знают коллектив «Школа / Škola crew». Артисты всегда предваряют исполнение классических композиций небольшой лекцией, на которой объясняют, как слушать то, что сейчас прозвучит.

сайт продолжает серию материалов, в которых пианистка и участница «Школа / Škola crew» Александра Стефанова помогает разобраться в классике и во всем, что связано с ее исполнением.

Оркестр может играть без дирижера?

— На дирижере лежит грандиозная ответственность. Ему нужно, чтобы все 80-90 человек в оркестре (а их может быть и больше) играли в правильном ритме, понимали, кому и когда нужно вступать.

Если состав оркестра немаленький, то музыкант, который, например, сидит в правом углу, скорее всего, не слышит, что играет его коллега в левом. Просто физически невозможно распознать, когда зазвучал дальний инструмент. Музыкант слышит только ближайших соседей. Без дирижера ошибиться было бы проще простого — необходим человек, который подскажет, когда начинать играть.

Однако был и оркестр без дирижера — Персимфанс (Первый симфонический ансамбль). Он существовал в СССР с 1922 по 1932 год. Музыканты в нем рассаживались по кругу, чтобы видеть друг друга, а кому как играть — договаривались на репетициях. Этот оркестр, кстати, возобновил свое существование благодаря стараниям Петра Айду. Он признается, что это не совсем точная копия того оркестра — музыканты продолжают традиции, сложившиеся в 20-х годах ХХ века. Примерно один-два раза в год оркестр представляет публике различные программы. 25 ноября он выступит в концертном зале «Зарядье».

В партитуре дирижера записаны все инструменты?

— Да. С ее помощью дирижер видит все. В ней все инструменты, вся канва произведения. Если пианист, допустим, выражает себя и задумку композитора только посредством фортепиано, то дирижер, можно сказать, играет сразу на всех инструментах оркестра.

Почему у дирижеров одно и то же произведение может звучать по-разному?

— Дирижер должен донести до зрителя мысль, которую заложил в музыку композитор. При этом дирижер учитывает, к какой эпохе принадлежит произведение. Например, если это барокко, скрипка должна звучать более приглушенно (раньше у нее были по-другому устроены струны). Но следовать этому или нет — конечно, личное дело каждого. Именно поэтому у дирижеров получаются разные интерпретации одних и тех же симфоний. Иногда они звучат даже с разной скоростью. Дирижер может смотреть на произведение иначе, чем его коллеги, использовать свой личный опыт, который сказывается на музыке.

Как раньше обходились без дирижера?

— Профессия дирижера появилась относительно недавно, в начале XIX века. Раньше оркестром управлял один из музыкантов, чаще всего — скрипач (выбирали самого опытного). Он отсчитывал такт ударами своего смычка или же просто кивками головы. Иногда в роли главного был клавесинист или виолончелист. Но музыка развивалась, материал усложнялся, и человек просто не успевал одновременно и руководить, и играть.

Если заглянуть в еще более далекое прошлое, то, например, в древнегреческом театре во главе хора был корифей. На его ногах были сандалии с железными подошвами, с помощью них ему было удобно отбивать ритм.

А палочкой дирижеры всегда пользовались?

— Нет. Дирижерская палочка в том виде, в котором мы знаем ее сегодня, появилась в XIX веке. Некоторое время до нее использовали баттуту. Это могли быть жезл или трость, служившие для отбивания такта. Кстати, именно баттута стала причиной смерти Жан-Батиста Люлли, создателя французской оперы и придворного композитора короля Людовика XIV. Отбивая ритм во время исполнения произведения Te Deum, написанного по случаю выздоровления короля после тяжелой болезни в 1687 году, Люлли пробил стопу острым наконечником баттуты. Началось заражение крови, и композитор вскоре скончался.

Еще использовали свернутые в трубочку ноты, другие предметы, дирижировали и руками.

Но пользоваться или нет палочкой сегодня — это личное дело каждого дирижера. Валерий Гергиев, например, предпочитает держать в руках зубочистку.

Симфонический оркестр. Дирижёр

Представьте, что вы пришли в концертный зал. На сцене необычное «общество» - пюпитры, стулья, на них - музыкальные инструменты. Потом на эстраду вышли люди, одетые, как на бал: мужчины в черных фраках, дамы в красивых платьях. Расселись, взяли в руки свои инструменты, и вдруг началось нечто невообразимое!

Хаос звуков! Страшный шум! Это музыканты проверяют настройку инструментов. А затем на сцену вышел ещё один человек во фраке с палочкой в руках, повернулся к нам спиной, взмахнул волшебной палочкой и... совершилось чудо - зазвучала МУЗЫКА. Играет симфонический оркестр.

Слушание: И. Штраус (сын). Вальс «Сказки Венского леса».

У замечательного поэта Юрия Давыдовича Левитанского есть стихотворение «Музыка»:

Есть в музыке такая неземная,
Как бы не здесь рождённая печаль,
Которую ни скрипка, ни рояль
До основанья вычерпать не могут.

И арфы сладкозвучная струна
Или органа трепетные трубы
Для той печали слишком, что ли, грубы,
Для той безмерной скорби неземной.

Но вот они сошлись, соединясь
В могучее сообщество оркестра…

Здесь мы прервём стихотворение, послушаем тишину и попытаемся услышать внутри себя оркестр, его звуковые краски, его могучее дыхание, уносящее нас

…Туда, туда, всё выше, всё быстрей,
где звёздная неистовствует фуга…
Метёт метель. Неистовствует вьюга…

Слушание: Л. Бетховен. «Ода к радости». Финал симфонии № 9.

Да, оркестр - самый могущественный, самый волшебный музыкальный «инструмент». И мы с вами чуть приоткроем тайну этого волшебства, взглянем на «устройство», складывавшееся веками, этого «инструмента».

В Древней Греции глагол «орхео» означал «танцую», а орхестрой (orchestra) греки называли полукруглую площадку перед сценой, на которой, совершая ритмические движения, пел свою партию хор, участник каждой античной пьесы.

Прошли века, погибла великая цивилизация, но слово это осталось жить. Через десятки веков так стали называть помещение в театре, где размещались музыканты, а позже – сам ансамбль музыкальных инструментов и исполнителей на них. В этих ансамблях участвовали самые различные инструменты.

Слушание: Франческо да Милано. «Канцона».

Нам сегодня трудно представить, что было время, когда симфонический оркестр выглядел совсем иначе. Он вообще достаточно молод. В эпоху, когда жили великие художники Микеланджело и Тициан, оркестра ещё не было вовсе. Во времена Шекспира он только зарождался.

Слушание: Ф. Лист. «Грёзы любви».

Конечно, вы можете спросить: разве в то время люди не собирались вместе, чтобы помузицировать или послушать музыку? Конечно, собирались со времён глубокой древности.

Историк Иосиф Флавий описывал один пышный культовый праздник в Палестине в I в. н. э., в котором участвовали двадцать тысяч певцов, двадцать тысяч трубачей, сорок тысяч арфистов и сорок тысяч исполнителей на систрах (инструмент, похожий на погремушку). Вот какой колоссальный оркестр.

А ещё один комический случай описал греческий историк Полибий. В III в. до н. э. тринадцать греческих флейтистов приехали в Рим показать своё искусство. Но римская публика не была искушённой в такого рода музицировании, и, чтобы развлечься, они заставили музыкантов... подраться между собой. Но вернёмся к нашему оркестру.

История симфонического оркестра восходит к рубежу XVI-XVII вв., когда появились новые жанры музыки, такие как опера, оратория и другие. Оркестр тогда выполнял функцию сопровождения. В него часто входили старинные инструменты, такие как лютня, виола. Для услаждения слуха аристократов при королевских дворах стали образовываться оркестры, часто состоявшие только из струнных инструментов. Названия их говорили сами за себя. Например, во Франции такой оркестр называли «24 скрипки короля».

С первой половины XVIII в. состав оркестра зависел от места исполнения музыки, ее слушателей. Чаще всего оркестры были у богатых аристократов. Именно от вкуса и содержимого кошелька хозяина зависели число музыкантов и состав инструментов. Обычно состав ранне классического оркестра сводился к двум гобоям, двум валторнам и струнным. Если количество струнных превышало двенадцать инструментов, оркестр считался большим.

Слушание: Й. Гайдн. «Серенада».

К концу XVIII в. сложился так называемый малый оркестр: около тридцати струнных инструментов, две флейты, два гобоя, две-три валторны и литавры. Для такого состава писали Й. Гайдн, В. Моцарт. И только в творчестве Бетховена (1770-1827) сложился «Классический» состав оркестра. Но он тоже отличался от современного. Только в эпоху романтизма в состав оркестра вошли многие духовые инструменты, была расширена струнная группа.

3а несколько веков музыкальная практика выработала несколько типов симфонического оркестра.

Во-первых, концертный оркестр. Он располагается на возвышенной эстраде в зале, и мы, сидя на своих местах, постоянно видим и оркестр, и дирижёра.

Во-вторых, оперный оркестр. Он предназначен для исполнения музыки опер и балетов. Чтобы не закрывать нам артистов на сцене, этот оркестр рассаживают в специальном углублении - оркестровой яме. Видите, оперный оркестр «сидит в яме»!

В наши дни есть ещё оркестры радио, телевидения, кино. Чаще всего они нам не видны, так как располагаются в особых студиях, порой за тысячи километров.

Расположение инструментов оркестра

Где бы ни работал оркестр, строение его одинаково.

Как вы думаете, имеет ли значение, как рассаживаются музыканты в оркестре? Конечно, сидят музыканты не так, как им захотелось, а в строгом порядке. На опыте десятков дирижёров и оркестров стало ясно, что музыканты хорошо видят дирижёрскую палочку, если располагаются веерообразно, а дирижёр находится в центре.

Опыт показал, что все однородные инструменты надо собрать вместе. Это позволяет музыкантам лучше слышать друг друга в совместной игре. Очень важно равномерное звучание всего оркестра. Что бы было, если бы впереди располагались трубы и тромбоны, а скрипки в глубине сцены? Медные инструменты перекрыли бы звучание струнных. Поэтому впереди мы видим инструменты с более тихим голосом.

Вот мы ещё раз произнесли это слово - ДИРИЖЁР. Кто же это такой? Давно ли возникло дирижёрское искусство, в чём его особенности и секреты? На эти вопросы мы сейчас попробуем ответить.

Перенесёмся в далёкое прошлое. У костра собралось всё племя, чтобы отпраздновать удачную охоту. Мужчины исполняют ритуальный танец. Во главе танцующих - вождь племени. Движениями своего тела он задаёт ритм танцующим и музыкантам, играющим на тростниковых флейтах, раковинах и барабанах. Каждый жест тела вождя - понятный всем условный знак, подсказывающий, каким должно быть продолжение танца.

Наверное, именно так выглядели первые сцены дирижирования. Именно от них и пошла традиция: во главе группы музыкантов или певцов должен стоять человек, которому подчиняются все, - дирижёр.

А теперь попробуем мысленно перенестись в античную Грецию, в огромный открытый театр, где собрались десятки тысяч зрителей.

Главной фигурой в древнегреческом театре был корифей. Он дирижировал хором - так в то время называлась группа актёров, которым нужно было петь, танцевать, исполнять пантомимы. Жестам корифея подчинялись и музыканты, сопровождавшие спектакль игрой на разных инструментах.

Хотя нужный ритм корифеи отбивали ударами окованной железом подошвы, основным орудием дирижирования были руки. Тогда и возникла дошедшая до наших дней система дирижирования, названная хейрономией.

Для того чтобы управлять большим музыкальным коллективом, нужен дирижёр (французское diriger - управлять, направлять, руководить). Дирижёры существуют в музыке очень давно. В средние века они назывались по-разному - магистры, проценторы, канторы. Символом их высокого положения служил тяжёлый, искусно отделанный жезл. Во время службы церковный дирижёр обычно ставил его на самое видное место. В конце средних веков этот жезл превратился в важного помощника дирижёра - батуту, прообраз дирижёрской палочки. Правда, на палочку она была мало похожа - это была массивная, длиной около метра палка.

Поначалу батутой, как это делали первобытные музыканты, отсчитывали ритм ударами. Но такое «шумное» дирижирование часто мешало слушать музыку. Прошло время, и некоторые дирижёры, желая избежать «шумного» дирижирования, стали вместо батуты использовать «тихие» предметы: свёрнутые в рулон ноты или даже носовой платок.

Было время, когда дирижёр руководил оркестром, играя на скрипке или клавесине. Этот способ предпочитал И.С. Бах. Но пришло время, когда состав оркестра настолько увеличился, что, играя самому, таким большим коллективом руководить стало невозможно.

И вот в начале XIX в. сложилось понятие дирижёра, близкое нашему. Но в то время он ещё стоял лицом к публике, так как считалось неприличным поворачиваться к ней спиной. Поэтому он стоял спиной к оркестру и руководил им, не видя музыкантов. Это, конечно, было неудобно. Революцию в этом деле совершили Ф. Мендельсон и Р. Вагнер, впервые решившиеся повернуться во время концерта лицом к оркестру.

В начале же XIX в. композиторы и дирижёры К. М. Вебер и Л. Шпор впервые применили для дирижирования небольшую палочку. С тех пор она стала верной помощницей дирижёра.

Однажды русский композитор А. Глазунов приехал в Англию, где должен был дирижировать оркестром. Он не знал английского языка, поэтому выучил только одну фразу: «Господа, прошу вас сыграть то, что я нарисую концом своей палочки».

Слушание: В. Моцарт. Симфония № 40 (фрагмент).

Одна из главных задач дирижёра - заставить весь оркестр играть строго ритмично и слаженно. Это достаточно сложно. Представьте, что дирижёр показал музыкантам первую долю такта, то есть взмахнул палочкой именно тогда, когда уже должна звучать музыка. Но ведь кому-то из оркестрантов надо набрать воздух в лёгкие, кому-то- поднять смычок, то есть всем надо приготовиться, чтобы начать вместе. Поэтому дирижёр даёт заблаговременную команду – «ауфтакт». Именно он - основа дирижирования.

Но дирижёр не только следит за тем, чтобы все играли согласованно. Он разучивает произведение с исполнителями, показывает вступление всем инструментам, быстро или медленно, громко или тихо они должны играть.

Главная задача дирижёра - наиболее полно передать авторский замысел. Для этого он должен обладать тонким слухом и огромной творческой фантазией, быть человеком, широко образованным. Только если он обладает этими качествами, если у него есть любовь к своему искусству, он подчинит себе оркестр и вместе с ним подарит слушателям ту великую радость, которую несёт в себе музыка.

Слушание: П. Чайковский. Концерт для фортепиано с оркестром № 1 (фрагмент).

И вновь вспомню слова Ю. Башмета: «Нужно быть сильным человеком, чтобы не нуждаться в опоре, не зависеть от окружающих. Вести за собой, ничуть не сомневаясь, что за тобой пойдут. Иными словами, дирижёр должен обладать харизмой (харизма - Божий дар, благодать, обаяние; умение вести за собой ) и для своих оркестрантов, и для слушателей».

О роли дирижёра в оркестре очень точно рассказывает стихотворение В. Солоухина «Дирижёр».

Я слушал музыку, следя за дирижёром.
Вокруг него сидели музыканты,
У каждого особый инструмент,
Сто тысяч звуков, миллион оттенков!

А он один, над ними возвышаясь,
Движеньем палочки, бровей, и губ, и тела,
И взглядом, то молящим, то жестоким,
Те звуки из безмолвья вызывал...

То скрипки вдруг польются, то тревожно
Господствовать начнёт виолончель.
То фортепьяно мощные фонтаны
Ударят вверх, и взмоют, и взовьются,

И в недоступной зыбкой вышине
Рассыплются на брызги и на льдинки,
Чтоб с лёгким звоном тихо замереть...
Все правильно. Держать у ног стихию

И есть искусство.
Браво, дирижёр!

Дирижёр необходим в любом оркестре. И каждый из них по-своему откликнется на движение дирижёра. «Камерный оркестр, так же как автомобиль «Порше», способен реагировать быстро. А первоклассный симфонический оркестр подобен «Роллс-ройсу»: он не может так же быстро развернуться, но ездить на нём потрясающе». (Ю . Башмет. Вокзал мечты ).

Ответьте на вопросы:

Что такое оркестр и когда впервые появилось это слово?
Когда зародился симфонический оркестр и с чем это связано?
Для какого состава писали Гайдн и Моцарт?
В творчестве какого композитора сложился классический состав оркестра?
Как располагаются инструменты симфонического оркестра?
Выберите правильный ответ на вопрос: «Кто руководит оркестром?» - скрипач, трубач, органист, дирижёр, контрабасист.

Презентация

В комплекте:
1. Презентация - 21 слайдов, ppsx;
2. Звуки музыки:
Штраус (сын). Вальс «Сказки Венского леса»
Бетховен. «Ода к радости». Финал симфонии № 9
Франческо да Милано. «Канцона»
Лист. «Грёзы любви»
Гайдн. «Серенада»
Моцарт. Симфония № 40 (фрагмент)
Чайковский. Концерт для фортепиано с оркестром № 1 (фрагмент)
3. Сопровождающая статья, docx.

Использованная литература:
М. Шорникова. Музыкальная литература. Музыка, её формы и жанры;
А. Фролов. Музыкальная литература. Секреты музыкального языка.

Многие не понимают, зачем оркестру нужен дирижер, если у всех музыкантов есть ноты.

Когда в оркестре появился дирижер?

Сообщества музыкантов, играющих ту или иную музыку, известны с глубокой древности, и, конечно, у этих ансамблей часто были свои формальные или неформальные лидеры.

На египетских барельефах встречаются изображения человека с жезлом в руке, который руководит музыкантами, а в Древней Греции руководители хоров (корифеи) отбивали ритм при помощи специальной сандалии с железной пяткой.

И чем больше становились оркестры (в Средние века и эпоху Возрождения они назывались капеллами, слово «оркестр» распространилось позже), чем сложнее - практика оркестровой игры, тем необходимей оказывалась фигура регулировщика - человека, который отбивает ритм и следит за тем, чтобы все играли слаженно и вступали вовремя. Раньше это делали при помощи массивной трости-«баттуты», которой ударяли в пол - самые ранние изображения этого процесса датированы XV веком.

Дело это было довольно тяжелое и не всегда безопасное - великий французский композитор Жан-Батист Люлли (1632-1687) поранил себе ногу наконечником такой трости и скончался от гангрены.

Именно композиторы, исполнявшие с капеллами собственную музыку, зачастую и были первыми дирижерами. Они могли отбивать ритм ногой или размахивать нотным свитком, как Бах. Нередко эту функцию исполняли клавесинисты или первые скрипачи, подававшие сигналы взмахами смычка.

Бывало, что дирижеров было несколько - в опере хормейстер мог управлять певцами, а концертмейстер - оркестром. Важно, что почти всегда дирижер был и музыкантом тоже - пел или играл.

Концертмейстеры исполняли партию первой скрипки и подавали сигналы остальным музыкантам глазами и кивками головы, или же, прервав игру, отстукивали ритм смычком.

А как у них в руках появилась дирижерская палочка?

Дело случая. В сущности, палочка была заменой уже привычному смычку или нотному свитку.

Дирижеры начали использовать палочку в начале XIX века и, судя по описаниям, палочки эти поначалу были довольно увесистыми. Именно XIX век становится веком рождения дирижеров как отдельной профессии - они окончательно отделились от оркестров, занялись исключительно дирижированием, встали на специальные возвышения и, что было особенно необычно, повернулись спиной к публике.

Первым это сделал либо Гектор Берлиоз, либо Рихард Вагнер - кому принадлежит первенство, доподлинно неизвестно. Невероятно разросшемуся и усложнившемуся симфоническому оркестру XIX века, число участников которого могло исчисляться сотнями, специальный человек-регулировщик был жизненно необходим - возможности что-то играть параллельно с дирижированием у него уже не было.

Фигура дирижера, безусловно, была еще и порождением романтической традиции - только в ней мог органично существовать вознесшийся над толпой черный силуэт гения-одиночки, который одним движением руки управляет невероятной массой звука и эмоциями слушателей.

То есть дирижер нужен прежде всего, чтобы задавать правильный ритм?

Как минимум, задавать ритм и сигнализировать, кто в какой момент вступает - это действительно важно.

Музыканты, конечно, и сами могут следить за происходящим по нотам, отсчитывать такты и прислушиваться к коллегам, но это не всегда просто, а в большом симфоническом оркестре музыканты просто не могут услышать все партии. Однако этим задачи дирижера, разумеется, не ограничиваются: он отвечает за все параметры исполнения, за то, чтобы все было объединено единым темпом и настроением.

И за трактовку - ведь одно и то же сочинение можно сыграть совершенно по-разному. С разной скоростью, расставляя разные акценты, по-разному трактуя настроения частей, уделяя разное внимание партиям.

Этим дирижер и занимается на репетициях, разбирая, иногда очень въедливо, партитуры с музыкантами, пока не будет удовлетворен звучанием и общим смыслом сочинения.

Это особенно важно, когда традиция исполнения прервана - произведения многих великих композиторов XVII и XVIII века долгое время не исполнялись, и как они звучали при их жизни, мы можем только догадываться.

Если современный композитор может разобрать с дирижером всю партитуру, объясняя, как именно нужно исполнять его сочинение (хотя и тут у дирижера есть право голоса и свобода воли), а, скажем, в Вене еще живы музыканты, которые учились у людей, игравших вальсы Иоганна Штрауса под управлением самого Штрауса, то на вопрос «Как правильно сыграть сочинения Баха, Вивальди или Люлли» однозначного ответа нет.

Ноты того времени крайне скупы на пояснения, а множество деталей, не указанных в нотах, но очевидных музыкантам того времени, для нас, возможно, утеряны навсегда. Просто «сыграть по нотам» в этом случае невозможно: проблема дешифровки барочной партитуры сродни сложному музыковедческому детективу.

Достаточно прочитать любую книгу , чтобы в этом убедиться - фактически, он говорит о том, что нужно изучить все известные источники того времени, а затем, одновременно учитывая и игнорируя то, что написано в нотах, попытаться понять не букву, но дух произведения.

«Верным произведению в настоящем понимании этого слова будет лишь тот, кто найдет в нотах замысел композитора и в соответствии с ним сыграет эти ноты. Если композитор пишет целую ноту, имея в виду шестнадцатую, то верность не нотам, а произведению сохранит тот, кто сыграет шестнадцатую, а не тот - кто целую»,

Пишет Арнонкур.

То есть звучание одного и того же сочинения зависит от того, кто дирижирует?

Именно. Два разных дирижера могут исполнить одну и ту же симфонию очень похоже (хотя и никогда - идентично), а могут - совершенно по-разному.

Вот очень красноречивый ролик проекта Arzamas: что происходит со знаменитым бетховенским «Та-та-та-та» в руках главных дирижеров мира.

Еще один пример: одно и то же сочинение Баха, которым дирижирует Карл Рихтер:

И Николас Арнонкур:

Всегда ли дирижеры – страшные тираны?

Необязательно. Но работа эта непростая и ответственная, и без некоторого нажима и решительности не обойтись, а в отношениях дирижера и оркестра нетрудно увидеть метафору отношений правителя и толпы (феллиниевская «Репетиция оркестра» построена на ней практически целиком).

В XX веке многие дирижеры не избежали соблазна управлять своими оркестрами, упирая на диктат, давление и атмосферу страха. Великие дирижеры века - Герберт фон Караян, Вильгельм Фуртвенглер, Артуро Тосканини - были людьми, о работе с которыми музыканты вспоминают со священным ужасом.

Наверняка каждый из нас, наблюдая игру большого оркестра, не раз обращал внимание на странного человека, стоящего спиной к зрителям и неистово размахивающего руками перед музыкантами.
А какова его роль?
Роль дирижера переоценить невозможно. Он - руководитель оркестра. Даже само слово diriger в переводе с французского и означает "направлять, управлять".
Представьте, в составе оркестра около ста человек. Каждый из них - настоящий профессионал своего дела, виртуоз и великолепный музыкант. И у каждого есть своё мнение по поводу того, как нужно играть тот или иной фрагмент музыкального произведения: здесь тихо, тут громче, вот в этом месте резкий акцент, а вот теперь чуть быстрее, потом плавное замедление, т.д....

Но беда в том, что сколько людей, как известно, столько и мнений. И начинается хаос, потому что не могут сто человек договориться: каждый приведёт массу аргументов в пользу своей трактовки и будет по-своему прав. Вот здесь-то и приходит на помощь дирижёр!
Он собирает музыкантов воедино, заставляя строго исполнять те нюансы, которые устанавливает сам.
Таким образом исключаются разногласия, и оркестр начинает играть стройно, в одном русле.
Естественно не каждый годится на роль такого "руководителя музыки". Это должен быть очень образованный человек, тонко разбирающийся и чувствующий музыку.

Дирижер Валерий Гергиев.

Как самостоятельный вид музыкального исполнительства дирижирование сложилось в первой половине XIX века, однако ещё на египетских и ассирийских барельефах встречаются изображения человека с жезлом в руке, руководящего группой музыкантов. В древнегреческом театре корифей руководил хором, отбивая ритм ногой, обутой в сандалию с железной подошвой. Вместе с тем уже в Древней Греции было распространено управление хором с помощью так называемой хейрономии, которое перешло затем и в практику церковного исполнительства в средневековой Европе; этот вид дирижирования предполагал систему условных движений рук и пальцев, с помощью которых дирижёр указывал певчим темп, метр, ритм, воспроизводил контуры мелодии — её движение вверх или вниз и т. д.

С усложнением многоголосия и развитием оркестровой игры становилась всё более необходимой чёткая ритмическая организация ансамбля исполнителей, и в практику постепенно входил способ дирижирования с помощью баттуты — палки, изготовлявшейся из различных материалов, в том числе и из золота, служившей для отбивания такта.
Баттута изначально представляла собою достаточно массивную трость; руководитель оркестра отбивал такт, ударяя ею об пол, — такое дирижирование было и шумным, и небезопасным: Ж. Б. Люлли во время дирижирования наконечником трости нанёс себе рану, оказавшуюся смертельной. Однако уже в XVII веке существовали и менее шумные способы дирижирования; так, в ансамбле исполнением мог руководить один из его участников, чаще всего скрипач, который отсчитывал такт ударами смычка или кивками головы.

С появлением в XVII веке системы генерал-баса обязанности дирижёра перешли к музыканту, исполнявшему партию генерал-баса на клавесине или органе; он определял темп рядом аккордов, но мог также делать указания глазами, кивками головы, жестами, или даже, как например И. С. Бах, напевая мелодию или отстукивая ритм ногой. В XVIII веке распространилась практика двойного и тройного дирижирования — при исполнении сложных вокально-инструментальных сочинений: так, в опере клавесинист управлял певцами, а концертмейстер оркестром; третьим руководителем мог стать первый виолончелист, игравший басовый голос в оперных речитативах, или хормейстер.
Развитие и усложнение симфонической музыки, постепенное расширение состава оркестра уже в конце XVIII века требовали освобождения дирижёра от участия в ансамбле; дирижирующий концертмейстер вновь уступал своё место человеку, стоящему перед оркестром. В начале XIX века в руке дирижёра появилась небольшая деревянная палочка.
На протяжении веков композиторы по общему правилу сами исполняли свои произведения: сочинение музыки входило в обязанности капельмейстера, кантора, в иных случаях и органиста; постепенное превращение дирижирования в профессию началось в последние десятилетия XVIII века, когда появились композиторы, регулярно выступавшие с исполнением чужих сочинений. Практика исполнения чужих сочинений во второй половине XVIII века распространилась и в оперных театрах.
Доподлинно не установлено, кто первый, пренебрегая приличиями, повернулся спиной к публике, лицом к оркестру, Г. Берлиоз или Р. Вагнер, но в искусстве управления оркестром это был исторический поворот, обеспечивший полноценный творческий контакт дирижёра с артистами оркестра. Постепенно дирижирование превращалось в самостоятельную профессию, не связанную с композиторским творчеством: управление разросшимся оркестром, интерпретация всё более усложняющихся сочинений требовали специальных навыков и специальной одарённости, отличной в том числе и от одарённости музыканта-инструменталиста. «Для дирижирования, — писал Феликс Вейнгартнер, — требуется не только способность полностью понимать и чувствовать музы-кальное художественное творение, но и особая техническая лов-кость рук, её трудно описать и ей едва ли можно научиться… Эта специфическая способность зачастую никак не связа-на с общей музыкальной одарённостью. Случается, что какой-нибудь гений лишен этой способности, а посред-ственный музыкант наделён ею».
Первым профессиональным дирижёром (не являвшимся композитором) можно считать Николая Рубинштейна, который с начала 60-х годов XIX века был постоянным дирижёром симфонических концертов в Москве, гастролировал в качестве дирижёра в Петербурге и других городах, был первым в России исполнителем многих сочинений как русских, так и зарубежных композиторов.
Чувствуя себя сотворцом исполняемого сочинения, дирижёр-романтик порою не останавливался перед внесением тех или иных изменений в партитуру, прежде всего касающихся инструментовки (некоторые исправления, внесённые романтиками в поздние сочинения Л. ван Бетховена, и сейчас принимаются дирижёрами), тем более не видел большого греха в отступлении, на своё усмотрение, от обозначенных в партитуре темпов и т. д. Это считалось оправданным, поскольку далеко не все великие композиторы прошлого в совершенстве владели оркестровкой, а Бетховену, как предполагалось, глухота мешала ясно представить себе звуковое сочетание. Очень часто сами композиторы после первого прослушивания вносили исправления в оркестровку своих сочинений, но не все имели возможность их услышать.

Дирижер Евгений Светланов. Увертюра к опере "Вильгельм Телль".

Дирижёрские вторжения в партитуры постепенно уходили в прошлое, но долго ещё сохранялось стремление адаптировать сочинения давно ушедших композиторов к восприятию современной аудитории: «романтизировать» сочинения доромантической эпохи, исполнять музыку XVIII века полным составом симфонического оркестра XX столетия… Всё это ещё в начале XX века вызвало «антиромантическую» реакцию в музыкальных и околомузыкальных кругах). Значительным явлением в музыкальном исполнительстве второй половины XX века стало движение «аутентистов». Бесспорной заслугой этого направления, является освоение стилистических особенностей музыки XVI—XVIII веков — тех особенностей, которыми дирижёры-романтики в большей или меньшей степени были склонны пренебрегать.

Выразительное дирижирование Теодора Курентзиса.